Борис Борисович Медовой - Тайна

БоршШЯОВОЙ

ТАЙНА

М О СКВА
«М О Л О Д АЯ ГВ А Р Д И Я »
1989

Б Б К 84Р7
М 42

. . 4702010201—075

„

М 0 -7 8 (0 2 )^ 8 9 ------------- Б М 0бЪЯВЛ'
IS B N 5-235-00721-2

И зд ательство
«М олодая гвардия*
1989 г.

ТАЙНА

— Странный мне сон приснился,— негромко сказал
Каштан.— Будто птицы улетают с острова...
Соседи по палате удивленно взглянули на него. К а ш ­
тан лежал на спине, натянув одеяло до подбородка, и
смотрел в потолок. Бледное его лицо со впавшими гла­
зами было похоже на алебастровую маску.
Игорь спросил у Каштана:
— А что это был за остров, Ю ра?
-— Не знаю. Н аяву я такого сроду не видел. Голый,
каменистый остров. И птиц на нем — тьма-тьмущая. Но
их как будто что-то напугало, и они удирают... целыми
тучами.
Юрий настолько ослаб за последние недели, что да­
же говорить ему было трудно. И тихий голос его напо­
минал шелест.
Сопалатники относились к Каш тану с чувством острой
жалости. Они знали, что Юрий обречен, испытывали
перед ним что-то вроде вины. Хотя никто не объяснит,
почему скорбный жребий падает на одного и минует
другого. Почему троих обитателей палаты судьба по­
щадила, а от четвертого — Каш тана — болезнь так и не
захотела отступить. Она вгрызалась в него все упорней
и злей. И теперь Юрий угасает. Ж и ть ему осталось сов­
сем недолго.
Больничному быту присущи свои горестные ритуалы.
И сопалатники Каштана — Иван Михайлович, Игорь и
Вениамин — уже могли предсказать, что произойдет че­
рез неделю-другую. Наступит день, когда Каштана отго­
родят ширмой. А через сутки-двое после этого, вероят­
ней всего в предрассветный час, случится неизбежное.
Уж е сейчас можно уловить смятение в глазах ле­
чащего врача Ии Львовны, стоит ей появиться в палате.
И в голосе заведующей отделением Поповой во время
разговора с Каштаном чувствуется душевное напряже­
ние.
В туберкулезной больнице все четверо оказались
почти одновременно — в самом начале зимы.
Старший среди них по возрасту Иван Михайлович к
недугу относился с философским спокойствием, воспри­
нимал его как временную помеху, подлежащую устране­
нию. Он был востоковедом и даже здесь не прекращал
научной работы, вычитывал гранки, вел переписку. Иван

Михайлович занимался исследованием роли ислама в
новейшей истории. Он мог часами охотно и со вкусом
рассказывать Игорю, Юрию и Вениамину о народах
Востока, о мусульманских обычаях, о Коране и пророке
Мухаммеде, открывая им совершенно неведомый, причуд­
ливый мир.
Первые месяцы и Каштан принимал участие в общих
беседах, спорах, воспоминаниях. Но болезнь постепенно
стала отнимать у него все больше сил — и физических
н душевных. Он стал реже говорить, улыбаться, меньше
двигаться. Им овладела апатия. Часами лежал в задум­
чивости или полузабытьи, вяло отвечал на вопросы вра­
чей и сопалатников. Хворь изнуряла его. Свою немощь
он стал особенно ощущать в последнее время, с наступ­
лением весны.
Иногда он поднимался с постели, одолевая дрожь в
расслабленных ногах, подходил к окну. Молча смотрел
через стекла на безотрадный мартовский пейзаж: сырое
серое небо, сырой серый снег, на больничный двор, за­
строенный одинаковыми кирпичными корпусами, на го­
лые черные ветки деревьев.
Ныло в груди.
0 « понимал, что умирает. И уж е не отгонял мыслей
об этом. Если бы его спросили о теперешних ощущениях,
он, вероятно, сказал бы, что ему зябко. Не то чтобы он
мерз или его лихорадило, нет. Наверно, думал он, орга­
низм устал бороться с болезнью, жизненная энергия
испарилась из всех клеточек тела, и теперь каждая из
этих клеточек чувствует зябкость.
Черт его знает, как ему не повезло!
До тошноты опостылела эта изнурительная, теперь
уже бессмысленная маета с уколами, ингаляциями, оро­
шениями, таблетками, холодными прикосновениями ме­
талла в рентгеновском кабинете. Мутило от устоявше­
гося больничного духа — смешанных запахов хлорки,
испарений стрептомицина и щей.
Эта проклятая хворь почему-то болезненно обостри­
ла обоняние, неприятные запахи раздражали и угнетали.
Но он убедился также и в другом. Оказалось, в па­
мяти хранятся отчетливые воспоминания и об ароматах,
дарящих радость. Из давнего прошлого, из забытья
явственно донеслись до Каштана благодатные запахи
свежескошенного сена, срезанного гриба, дуновения горь­
коватого дыма от тлеющих --">