Клайв Касслер , Джек Дю Брюль - Берег Скелетов

Клайв Касслер Джек Дю Брюль БЕРЕГ СКЕЛЕТОВ

Глава 1

Пустыня Калахари.

1896.

И все-таки ему не следовало отдавать им приказ оставить оружие. Это решение может всем стоить жизни. Но был ли тогда иной выход? Когда одна из вьючных лошадей поранила ногу, им пришлось перераспределить поклажу, а это значило избавиться от снаряжения. Решение взять с собой лишь фляги с водой и сумки, набитые неограненными драгоценными камнями, было неоспоримо. Им пришлось оставить палатки, спальные мешки, тридцать фунтов еды, винтовки и боеприпасы к ним. Но даже когда они настолько облегчили поклажу, лошади все равно были чрезмерно перегружены. Оставалось надеяться, что крепления их седел выдержат еще день под неумолимым солнцем.

Эйч Эй Райдер более всего подходил на роль проводника по пустыне Калахари. Он был старый батрак-старожил, бросивший убыточную ферму в Сассексе в бурные времена Золотой Лихорадки в надежде сказочно разбогатеть на алмазном африканском поприще. Ко времени его приезда в 1868 году весь Коулсбергский холм — пригорок, где обнаружили первые алмазы, равно как и прилегающие к нему на несколько миль области, был огорожен. Поэтому Райдер там легко нашел себе занятие: он стал снабжать продовольствием отряды рабочих.

С парой тележек и сотней мешков с солью для засолки дичи он в сопровождении пары проводников из местных прочесывал тысячи квадратных миль. Это было уединенное существование, которое, однако, Райдер полюбил, равно как полюбил эту землю, с ее неуемными закатами и густыми лесами, потоками такой чистоты, что вода в них походила на стекло, и далекими горизонтами. Он научился говорить на языках разных племен — матабеле, машона и даже на языке свирепого, воинственного племени эреро. Он даже понимал некоторые из тех странных щелчков и пересвистов, которые местные обитатели пустыни использовали для связи.

Он взялся за работу проводника охотничьих экспедиций, чтобы богатые англичане и американцы могли трофеями украшать стены своих особняков, и также занимался поисками подходящих маршрутов для телеграфной компании, проводящей линии передач по южной части континента. Он сражался в десятках схваток и убил в них много людей. Он знал и понимал африканский народ, прекрасно чувствовал свирепость этой земли. Он знал, что ему не следовало соглашаться вести людей от Бечуаналенда через обширные просторы Калахари к морю, да еще в таком в бешеном, стремительном броске. Но в этом деле, как и во многих других, всегда присутствует соблазн большого заработка — обольстительный зов сиюминутного барыша, который и потянул его в Африку.

Если им все удастся и бездушная пустыня не предъявит к ним своих претензий, тогда Райдер сорвет куш, и мечты о богатстве станут явью.

— Думаешь, они все еще там, позади?

Райдер покосился на восходящее солнце, так что его глаза почти скрылись под обветренной кожей век. Вдали на горизонте он ничего не мог видеть, кроме занавесей мерцающего жара. Между людьми и раскаленным солнцем протянулись дюны чистого белого песка. С солнцем пришел и ветер, хлеставший по вершинам дюн и сдувавший песок с их гребней.

— Да, парень, — сказал он, не глядя на человека, обратившегося к нему.

— Как ты можешь быть так уверен?

— Они последуют за нами до самых врат ада за то, что мы сделали, — повернулся Эйч Эй к своему спутнику, Джону Уарли.

Уверенность в его скрипучем голосе заставила темнокожего Уарли побледнеть. Как и Райдер, четверо остальных мужчин в их отряде родились в Англии и приехали в Африку в поисках своего счастья.

— Нам нужно торопиться, — сказал Райдер. Они шли под сравнительно прохладным покровом темноты. — Мы можем преодолеть еще несколько миль до того, как солнце станет в зенит.

— А я думаю, нам нужно сделать привал здесь, — произнес Питер Смайт, самый молодой и неопытный член команды, настоящая обуза для них. Он утратил свое самодовольство вскоре после вступления в песчаное море и теперь передвигался шаркающей походкой старика. Белая корка облюбовала уголки его глаз и рта, а некогда ярко-голубые глаза покрылись туманной пеленой.

Райдер проверил крепление своего седла. Животное под ним страдало, и из-за этого он чувствовал вину — большую, на самом деле, чем за Смайта, поскольку у бедного животного не было иного выбора, кроме как везти их всех через эту безжалостную пустынную местность.

Мысль о том, чтобы --">