Николай Иваницкий - Земля Тиан

наименьшего сопротивления. Он стал мелким мошенником, и не сделался преступником только потому, что страх перед наказанием был в нем сильнее всех желаний.

Короче говоря, к тому времени, с которого начинается наше повествование, г-н Ван Лоу Сю давно утратил уже всякое сходство с застенчивым и трудолюбивым крестьянским мальчиком, которого 20 лет тому назад купил за 13 долларов чайный торговец в голодной деревушке далекого Хупея.

«Ремедиос — свинья и сын свиньи!» — подумал Ван в двадцатый раз и стал расплачиваться.

Шумной улице не было никакого дела до бредущего одиноко китайца. Ван дошел до мрачного здания почты и остановился.

Куда теперь?.. Домой?.. Зачем?..

Он вспомнил об истраченном на прошлой неделе двугривенном. Тогда впереди была комиссия за опиум и не жалко было поставить 20 центов на «козла» в притончике Сун Цзы Бина. Теперь — дело иное. Надо зайти справиться. Сун уже, наверное, собрал все ставки и розыгрыш состоялся. А вдруг — повезло? Хотя едва ли: проклятая Мышь помешает…

Ван решительно зашагал по направлению к одной из отдаленных улиц, где, в глуби узких проходиков, притаился ресторанчик Суна, в задней комнатке которого тайно играли в «36 зверей». Там его ждал сюрприз: козел, на которого было поставлено наименьшее количество засаленных бумажек, выиграл. Сморщенный, как печеное яблоко, и совершенно лысый Сун Цзы Бин неохотно отсчитал ему несколько долларов, из которых два ввернул фальшивых. Но провести Вана по этой части было мудрено и старик вынужден был обменять их на настоящие, что он и исполнил, проклиная предков тех мошенников, которые занимаются подделкой денег, как будто он не действовал в живейшем контакте с ними. После этой удачи настроение Вана поправилось. «Хорошо, — рассуждал он, с удовольствием ощупывая в кармане пачку замасленных банкнот, — теперь надо развлечься. А завтра, с утра, подумаю, что предпринять. Можно, например, донести на собаку-Ремедиоса в полицию или просто пошантажировать Ма Юн Фана».

И весьма бодро он направил свои стопы в огромный, сияющий неоном «Великий мир», весело подмигивая встречным раскрашенным и остро надушенным проституткам.

* * *

Шанхайский «Великий мир», пестро иллюминированной башней возвышающийся на стыке французской концессии и международного сеттльмента, представляет собою одно из тех универсальных увеселительных мест, до которых так падка праздная китайская толпа. Да и не только китайская.

От дорогого, первоклассного ресторана до старенького стереоскопа, в котором за один «коппер» показывают дюжину порнографических картинок — в «Великом мире» можно найти все.

Ван солидно купил билет у входа и на лифте поднялся в первый этаж.

«Можно будет посмотреть картину в синема, фокусников, акробатов, закусить в ресторанчике… Говорят, в «Великом мире» показывают голых европейских женщин. Это тоже стоит внимания. А потом часов в 12, если будет настроение — сторговаться с какой-нибудь проституткой и провести остаток ночи совсем уж недурно».

Рассуждая так, Ван проследовал в зал, где, под оглушительные звуки гонга и визг скрипки, фокусник в старинном халате превращал рис в резиновый мячик на глазах ахающей толпы. Оттуда он прошел по коридору в другой зал, где уже третий день шло продолжение старинной пьесы «Трясенье золотой ветки»… Ван не видел начала и не заинтересовался.

Очутившись снова в коридоре, он мимоходом бросил «коппер»^[2] в автоматический шкаф с бумажными фигурками. Фигурки завертелись, и из щелочки внизу выпал листок с монгольским предсказанием судьбы:

1. Ваша стихия — железо.

2. Человек, к Вам расположенный, родился в 4-ом году цикла (Зайца).

3. Остерегайтесь покойников, родившихся в годы Лошади или Овцы.

4. Похоронить Вас следует головой на юг.

5. Ваше счастливое животное — мышь.

Мышь?!..

Ван с негодованием отбросил лживый листок. Чтобы отвести злость, он изо всех сил ударил кулаком в подушку силомера, но промахнулся и больно ушиб руку. Он готов был уже окончательно разозлиться, но здесь взгляд его упал на большой оранжевый плакат с изображенными на нем женскими фигурами в купальных костюмах. Ван повеселел. Тут надо было доплатить 20 ц. — что он и поспешил сделать.

В полутемном зрительном зале, на убогой сцене, четыре европейских девушки в откровенных нарядах плясали фокстрот. Маленький, щуплый пианист и --">