Игорь Яковлевич Болгарин , Георгий Леонидович Северский - Адъютант его превосходительства

стыда и совести требует с меня полумесячное жалованье!

Сидящий на возу крестьянин, лениво усмехаясь, объяснил:

– А на кой ляд мне твои гроши? Гроши ныне – ненужные… Пшик, одним словом. Дай мне хотя бы две швейные иголки да еще шпульку ниток, и я те­бе за милую душу к этому шмату сала добавлю еще шось…

И вдруг совсем близко раздался пронзительный крик. Увлекая за собой Кольцова, грузно стуча сапогами, толпа повалила на этот крик, окружила причудливо перепоясанного крест-накрест патронами-лентами здоровенного детину, растерянно озирающегося вокруг. Рядом с ним причитала женщина:

– Горжетку из рук выхватил!

– Ох, бандюга! Он и вчера таким же манером…

– Управы на них нет!..

– Лисья горжетка, почти новая!.. От себя оторвала, для детей! – иска­ла сочувствия толпы женщина, мельком остановившись заплаканными глазами на Кольцове.

Толпа распалялась все сильней, люди размахивали руками, плотнее окру­жая стоявшего с нагловатым видом грабителя. А тот вдруг, резким движени­ем надвинув на глаза кепку, выхватил из кармана лимонку и занес ее над собой.

– А ну, разбегайсь!.. – закричал он неожиданно тонким, бабьим, голо­сом. – Подорву всех в три господа бога вашего!

Кольцов внимательно взглянул в расплывшееся лицо детины, увидел ма­ленький, перекошенный яростью рот, лишенные цвета глаза. «Этот может, – подумал Павел, – вполне может рвануть». И, стараясь глядеть бандиту в глаза, двинулся на него. Тот вобрал голову в плечи, еще крепче сжимая в руке гранату. Глаза его беспокойно метнулись по лицу Кольцова:

– Тебе шо?

Кольцов коротко взмахнул рукой. Бандит, громко охнув, как мешок, по­летел на мостовую, граната осталась в руках у Кольцова.

Через несколько минут упирающегося грабителя уводил подоспевший пат­руль, а к Кольцову торопливо подошел тот самый человек в пенсне, который возмущенно торговался с крестьянином.

– Посмотрите туда! – сказал он заговорщически, движением глаз показы­вая на двоих в штатским. – Те двое фотографируют, и я слышал, разговари­вают не по-нашему, не по-российскому.

Действительно, двое в штатском, судя по одежде, иностранцы, как-то странно суетились поодаль. Один из них, более высокий, загораживал спи­ной своего спутника, а тот из-за спины навскидку щелкал фотоаппаратом.

Павел подошел к ним и властно спросил:

– Кто такие?

– О, сэр, мы имеем мандат! – торопливо отозвался один из иностранцев, высокий, сухощавый, с квадратной челюстью. – Да-да, документ от вашей власти! – Он готовно достал документы, протянул их Кольцову и чуть высо­комерно представился: – Корреспондент английской газеты «Таймс». А это,

– англичанин с гостеприимной улыбкой указал на своего товарища, – это мой французский коллега… э-э… знаменитый корреспондент еженедельника «Матэн». Наши читатели… как это… очень интересуют себя, что происхо­дит в России.

Кольцов стал просматривать документы. Но они оказались в порядке – всевозможные печати подтверждали это. Кольцов вернул документы вла­дельцам.

– Чем вас мог заинтересовать этот мародер?

– Уличная сценка… жанровый снимок… всего лишь… – поспешно объяснил англичанин, но глаза его смотрели обеспокоено.

Корреспондент еженедельника «Матэн» произнес несколько фраз по-фран­цузски и уставился на Кольцова. Англичанин с готовностью перевел:

– Мой коллега говорит, что он, э-э, намерен дать материал о ваших… как это… – тут англичанин досадливо щелкнул пальцами, – продо­вольственных затруднениях. Он говорит, что это заставит капиталистов раскошелить себя… и они пришлют вам много-много продуктов…

– До рождества как будто еще далеко, господа, зачем же сочинять свя­точные рассказы?! – отрезал Кольцов и, резко повернувшись, пошел к трам­вайной остановке. Не мог знать он тогда, что у этой мимолетной встречи будет продолжение, необычное продолжение, едва не стоившее ему жизни…

Часов в десять утра Кольцов отыскал на площади Богдана Хмельницкого дом, указанный в предписании Житомирского военного комиссариата. Прочи­тал четко выведенную надпись, извещавшую о том, что здесь помещается Всеукраинская Чрезвычайная комиссия, и, невольно одернув видавший виды командирский френч, поправив ремни снаряжения, с подчеркнутой подтяну­тостью вошел в подъезд.

В вестибюле его встретил юноша в студенческой куртке. Они прошли в ногу, как в строю, через небольшой зал, где двое пожилых красноармейцев деловито возились с пулеметом. Над --">