Ада Андреевна Дружинина - Сирия старая и новая

напоминает о бурной истории острова. Из тесной улички доносится перестук молотков. Двери маленьких мастерских открыты настежь. Работают в основном пожилые люди. Ребятишки плещутся в воде. На наших глазах шестилетний малыш, придерживая на плечах годовалого брата, поплыл в море. Невольно вспоминаешь, что Арвад был родиной знаменитого мирового чемпиона по плаванию на дальние дистанции Мухаммеда Зейтуни.

Внутри крошечных двориков, стиснутых заборами, женщины занимаются своими делами. На окнах и верандах многих домов — густые деревянные решетки, наследие прошлого. Изредка за ними мелькают тени. Нас явно рассматривают, но мы не видим ни лиц, ни фигур, истинная мусульманка должна скрываться от посторонних взглядов. Будучи приглашенными в гости, идем к большому дому, типично арабскому. «Здесь жила когда-то наша семья, — говорит Хасан Сабра, начальник службы эксплуатации порта Тартус. — Отец мой был крупным судовладельцем на Арваде, имел 19 детей и, чтобы не распылить состояния, запретил браки вне своей многочисленной семьи. Дети его выходили замуж и женились на своих двоюродных братьях и сестрах. Я первый нарушил этот запрет, взяв девушку из Тартуса. Отец умер. Многочисленная семья распалась. Много событий и перемен произошло на острове за это время. Дом этот принадлежит всем и в то же время никому. Сейчас никто не хочет в нем жить. Дети разъехались. Я стал инженером и остался работать в порту».

С начала века на острове шла бурная ломка патриархального быта, и примером этого служила судьба семьи Сабра. С портрета, висевшего в одной из комнат, на нас смотрело лицо властного и уверенного в себе человека. Кое-какие его черты напоминали черты Хасана. Под этим строгим и назидательным взглядом мы следовали из одной комнаты в другую. После смерти хозяина здесь почти ничто не изменилось. Мебель начала века. Резные деревянные буфеты и платяные шкафы, зеркало в изящной раме — все говорило о прошлом достатке. Но на всем лежала печать запустения. Солнечный свет слабо проникал сквозь запыленные высокие окна. Через открытые двери проникал легкий освежающий ветерок с моря.

Нас пригласили на женскую половину. Восклицаниями встретила гостей пышная женщина лет тридцати в свободной белой рубахе. Всплескивая руками, удивленно и радостно спрашивала, почему не предупредили о приезде. На полу, на тюфяке, сгорбившись и подобрав по-восточному ноги, сидела сухонькая старушка в сером бесформенном одеянии. «Ей уже больше девяноста лет», — шепнули нам. Возраст чувствовался и во взгляде женщины, тупом и безразличном, направленном в одну точку. Мужские руки подхватили старуху, еще мгновение— и она исчезла где-то во внутренних комнатах: зрелище старости не должно было омрачать взор гостей. И казалось, что вместе со старушкой прятался, исчезал, растворялся старый мир.

Мы пили из маленьких чашечек крепкий кофе, смотрели на море, на желтую полосу видневшегося вдалеке берега с мечетями и домами Тартуса, вели разговор о подводном плавании и охоте, условия для которой здесь идеальны, а также о всяких местных проблемах. Наше внимание привлек тот факт, что население острова представлено в основном юными и пожилыми людьми. Оказалось, что это действительно так и имеет свои причины.

До второй мировой войны небольшие арвадские суда пользовались большим спросом. В странах Средиземного моря их охотно покупали. Но наступил век крупных сухогрузов и танкеров, которые быстро вытеснили меньших собратьев. «В те годы, — рассказывал нам Хасан Сабра, — наш остров пережил кризис. Часть населения эмигрировала. Молодежь подалась в крупные города Сирии. Моряки нанимались на суда различных стран мира. Как правило, их до сих пор в любом порту принимают на работу в первую очередь как самых смелых, выносливых и опытных». «Одним из них был и я, — добавляет Мустафа Табала, шипшандлер из Тартуса. — Молодым парнем нанялся на пароход. Работал матросом, затем мотористом. Ходил на норвежских, греческих, итальянских судах. Перевидел немало. Был в Швеции и Франции, посетил наш знаменитый мусульманский Тадж-Махал в Индии, побывал и в плену. И вот через много лет вернулся на родной остров. Женился на местной девушке, родила она мне шестерых детей. Живем сейчас в Тартусе, где я работаю, но почти каждую пятницу езжу на Арвад к моей старой матери. Она сейчас одна, отец давно умер. В жизнь мы сами выбивались. Сестру выдали замуж за ливанца. А брат, тоже моряк, --">