Николай Александрович Северин - Слезы в оленьих пузырях

Слезы в оленьих пузырях

СЛЕЗЫ В ОЛЕНЬИХ ПУЗЫРЯХ (Юракская легенда)

В медных шапках, в железных, как рыбья чешуя, одеждах пришли с полуночной стороны казаки. Птицы летели от них, звери бежали к восходу солнца. Казаки вдогонку пускали быстро скачущее пламя. Огонь обжигал куропатке крылья, а у оленя и человека от него кровью дымилось сердце.

Плохо было юракским родам. Казаки захватывали оленьи стада, отбирали шкуры песцов, соболей и лисиц. Волк — лютый зверь, но казак злее волка. Детей, стариков убивали, жен брали к себе, сильных заставляли возить нарты с награбленным добром.

Был тогда в юракском роду старший Найдо^[1] — хитрый, как лисица, жадный, как росомаха, сильный, как медведь. Ловил на всем скаку оленей, догонял на лыжах лося, стрелой перешибал стрелы, пущенные другими охотниками.

Ловил он больше всех песцов и оленей. Другие юракские роды уважали Найдо.

В тундру, к океану уходили от казаков юракские роды: думали — побоятся казаки итти за ними. Но волк, чуя теплую кровь, бежит за оленьим стадом: казаки гнались за песцовыми шкурами, за юракским добром.

Что делать юракским родам? Снять одежды и голыми замерзнуть в снегу? Разогнать быстро оленей и с утесов броситься в Енисей? Или уплыть в ледяные владения белых медведей и моржей?

Шаманы отобрали из стад жирных оленей и принесли кровавые жертвы богам. В поту и пене упали шаманы, но никто не узнал от богов про казаков: видно боги сами испугались казаков.

Близко казаки, еще пять раз оленей кормить, десять раз трубки курить — и будут казаки в юракских чумах.

Найдо, выйдя из чума, раненым оленем проблеял, волком взвыл, ночной птицей прокричал. Все собрались к нему.

— Не говорят боги, что нам делать, и не теплой кровью жирной оленины поить их надо, а бить… крепко бить.

Привязали богов к санкам и плетками, кручеными из оленьих жил, били долго и сильно. Сказал всем Найдо:

— Осталось еще два раза оленей кормить, пять раз трубку курить, — как будут казаки оленей колоть, бить стариков, брать наших жен, заставлять нарты с нашим же добром таскать… Отберите лучших белых песцов, из них сшейте малицы^[2].

Сшили юраки себе снежные малицы.

В ночь, в пургу, по-волчьи — на животах подползли они к казакам. Крепко спали казаки. Только двое успели вскочить на запряженные нарты, ускакать в землю казацкую, в ту сторону, где солнце прячется в землю.

Ловилась рыба весной, шел зимой в кулемку^[3] песец, плодился олень.

Опять хорошо зажили юракские роды, восхваляя Найдо.

Но пока останется волк в тундре, плохо жить оленю: любит волк горячую оленью кровь.

И снова пришли казаки. Гуси, утки летают стаями, много звезд на небе, клюквы на болоте, снежинок в тундре, но казаков больше, и они захватили все юракские роды, ограбили чумы, забрали оленей, шкурки песцов, соболей и лисиц.

Найдо и тех, кто вырезал первых казаков, на оленьих жилах повесили на хореях^[4].

Жирная рыба, повешенная на ветру, становится жесткой, пригодной только для собачьей еды.

Дули ветры с океана, тундры, тайги и гор. Высох и почернел повешенный Найдо. Белый лунь, птица вещая, прокричал:

— Купайте в слезах Найдо, он оживет.

Дни и ночи плакали юракские роды, собирая слезы в оленьи пузыри.

Узнали казаки про это. Отыскивали в чумах, отбирали оленьи пузыри со слезами и вместе со шкурами песцов, соболей и лисиц отсылали своему царю.

Русский царь, купаясь в юракских слезах, не умирал, а только становился жаднее и больше велел давать ему песцовых, лисьих, собольих шкур.

Когда не могли наловить много песцов, лис и соболей, били казаки юраков плетью.

Часто и горько плакали юракские роды, собирая слезы в оленьи пузыри для жадного русского царя…

„ЗОЛОТАЯ РЫБКА““

Раненый зверь бежит от охотника.

Вейнбаум бежал от преследований белогвардейцев в тайгу.

Тайга — длинная, болотистая, сумрачная. Только изредка просвистит птица, да звериные следы отпечатываются на мху. Черным облаком наседает на человека таежный гнус: комар, мошка и слепень. Уходят олени от гнуса на горные вершины, где свежие ветры относят комариные тучи.

Вязнет Вейнбаум в болоте, отмахиваясь от комаров зажженной гнилушкой, но когда --">