Эрнест Сетон-Томпсон , Альфред Эдмунд Брэм , Алексей Павлович Романовский , Арчибальд Рутледж , О. Альшер , Д. Фаган - Кабаны

бы ее мимо своей пасти. Ей было не по себе, и она шла до тех пор, пока не добралась до реки и не напилась воды всласть. Раскачиваясь на ходу, она медленно перешла в брод реку и направилась в лес. Несколько минут она внимательно прислушивалась, затем, оглянувшись раза два назад, неожиданно переменила направление и перешла реку еще в двух местах — так поступают эти животные, чтобы избежать преследования.

Отсюда она пошла дальше, придерживаясь тенистых мест, пока не наткнулась на вывернутое с корнем дерево. Она была уже здесь раньше: и слой травы и листьев указывал на то, что кто-то с намерением приготовил себе ложе. Она обнюхала его со всех сторон и принялась таскать траву, останавливаясь по временам, чтобы прислушаться к тому или иному странному звуку, поразившему ее слух. Два раза уходила она оттуда, но скоро возвращалась обратно и всякий раз ложилась на приготовленное ложе.

Когда взошло солнце и розовый отблеск его заглянул под старый изгрызенный корень, он осветил целый выводок прижавшихся друг к другу вепрят с розовыми носиками и мать, лежащую с ними рядом.

Тот, кто привык считать свиней животными, которые одарены всеми скверными свойствами, как-то: нечистоплотностью, алчностью, пришел бы в восторг при виде забавных малюток и нежной к ним любви матери. Когда вепрята несколько окрепли и почувствовали необходимость в пище, они принялись шарить рыльцами, толкать ее брюхо и, наконец, схватили ротиками естественный источник своего пропитания. Веприца-мать голодала, терпеливо выжидая момента, когда ей можно будет оставить их, чтобы найти необходимую пищу и напиться воды, но никогда не уходила дальше того расстояния, откуда она могла услышать их призыв.

Хотя жизнь этой полудикой веприцы проходила зимой главным образом на скотном дворе, но желание скрыть своих малюток заставило ее увести их подальше в глубь леса, когда они настолько подросли, что начали бегать. И веселая, беззаботная банда, совавшая любопытные рыльца всюду, где почва была мягкая и рыхлая, крепла с каждым днем и все больше и больше знакомилась с лесными запахами.

В мае в лесу водится столько всякой снеди! Каждый маленький ранний цветочек наделен съедобным корешком, каждая ягодка, сменяющая цветочек, может служить пищей. Если же корни или ягоды ядовиты, — а такие случаи бывают, — то мать-природа всегда наделяет их или неприятным запахом, или скверным вкусом, или же колючками; все это служит предостережением для опытной свиньи и тотчас же улавливается подвижными, чувствительными носиками беззаботных вепрят. Все это было хорошо известно матери. Скоро и малютки научились этому благодаря своей наблюдательности и прирожденному чутью. Однажды один из них, покрытый рыжеватой щетинкой, неожиданно испытал новое ощущение. Малютки сами еще не искали пищи, зато мать их рыла землю и ела целый день, они же подбегали к каждому вновь вырытому месту и обнюхивали его. Веприца предпочитала всему личинок, считая их, пожалуй, высшим сортом корней, а дети своим хрюканьем выражали ей одобрение. Неожиданно какое-то странное, украшенное желтоватыми полосками, жужжащее и летающее существо уселось на лист под самым носом рыженького вепренка. Он толкнул его кончиком рыльца. Существо сделало что-то, чего он не мог понять, но что причинило ему сильную боль. Он громко хрюкнул и бросился к матери. Щетинка его поднялась дыбом, челюсти защелкали, а рот наполнился белой пеной. Прошли целые сутки прежде, чем успокоилась боль; вреда она ему не принесла, но навсегда сохранилась в его памяти.

Прошла неделя или более после переселения в лес, когда произошел случай, указывавший на то, как изменился характер веприцы с появлением у нее семьи. Где-то недалеко, а затем все ближе и ближе послышались шуршащие звуки; мать хорошо знала их — это были шаги приближающихся людей. Она много раз слышала их в дни своего пребывания на скотном дворе. Там они говорили ей о пище, но здесь они могли грозить опасностью ее выводку. Она как-то особенно хрюкнула. Никогда раньше не слышали вепрята от нее такого хрюканья, и, когда мать поспешила в противоположную сторону, все они молча засеменили за ней; впереди всех, у самого хвоста матери, бежал рыженький.

После этого, казалось бы, незначительного случая веприца-мать навсегда порвала со скотным двором и его обитателями.

II. Лизета и медведь

Лизета Прейти очень выросла за это время; ей исполнилось тринадцать --">