Семен Васильевич Слепынин - Звездные берега

лучах заходящего солнца четко выступали очертания огромной голубой тарелки. Это новый город — чудо гравитационной техники. Он парил в воздухе над излучиной Камы и походил издали на циклопических размеров цветок. Чуть наклоненный к югу, цветок медленно вращался и, подобно подсолнечнику, сопровождал наше светило, раскрывая навстречу лучам свои гигантские лепестки-сектора.

И опять я подумал о Тане, о ее увлеченности цветами и музыкой. После окончания туристского похода мы поселились здесь, в пирамидальном городе. В тот же день вот на этой веранде Таня делилась со мной своей мечтой.

— Природа допустила небольшой просчет, — говорила она. — В лесу поют птицы, звенят сосны, шумит листва. Выйдешь в поле — цветы… Они приятно пахнут, ласкают глаз. Но почему молчат? Они должны звучать, как музыка, петь, как птицы. Что нужно, чтобы исправить оплошность природы? Небольшое вмешательство в генетическую основу…

Таня рассказала о своей будущей работе, в которой найдут применение обе ее профессии — биолога и композитора. «Поющие луга» — так я тут же назвал ее проект, фантастически трудный по исполнению. И продекламировал подходящие к ее замыслу стихи поэта XIX века. Я помнил их еще со школы:

Колокольчики мои,

Цветики степные,

Что глядите на меня,

Темно-голубые?

И о чем звените вы

В день веселый мая,

Средь некошеной травы

Головой качая?

— Какие хорошие стихи! — обрадовалась Таня. — Вот видишь, поэты давно мечтали о поющих степях. Вернее, они воспринимали их поющими. Колокольчики!.. Они должны у меня именно звенеть, как серебряные. Тихо и нежно. Чуть громче, на манер пастушеской свирели, будут звучать полевые лютики. А ромашкам и василькам отведу роль первых скрипок. Мои питомцы в Антарктиде — не то… Это почти биороботы. А наши дорогие с детства полевые цветы останутся у меня такими же живыми. И откликаться они будут не на грубые радиоволны, а на биоизлучение человека.

Мне понравилось, что Танины луга будут жить словно в едином ритме с человеком, с его думами и настроениями. Отзываться на биоизлучение человека! Эти слова подсказали мне замысел фантастической картины, которую я вскоре начал писать. Картина под названием «Поющие луга» должна стать своего рода картиной-метафорой, картиной-символом. Один вариант готов, стоит сейчас на веранде передо мной. Многое хочется вместить в картину: и просторы степей, в которых то печет солнце, то гуляют дожди и грозы; и бесшумный скользящий поезд; и парящий вдали на горизонте город. Фантастический, еще никем не виданный сиреневый аэрогород, этакий медленно вращающийся шар-глобус, плавающий на гравитационных волнах. На переднем плане — люди: гиперастронавт, только что вернувшийся на Землю, и его подруга. Они идут по тропинке среди пахучего степного разнотравья. Медуницы и ромашки, яркие лютики и трогательные васильки — все цветы вблизи людей вздрогнули лепестками, отозвавшись на биоизлучение. Они чутко уловили их настроение и встретили никем и никогда не слыханной мелодией. Лица двоих изумлены и радостны, их мысли и чувства сливаются в едином звучании с природой…

…Зашуршали под ветром листья, и на моем столе заплясали узорчатые солнечные блики — веранда вновь на южной стороне. Сзади послышались легкие шаги — пришла Таня.

«Жаворонок», — с нежностью подумал я, когда почувствовал на плечах ее длинные пальцы.

— Заканчиваешь свои страшные звездные воспоминания?

— Да. Но не только страшные; ведь есть кое-что и о тебе…

Таня ушла в небольшой зал с высоким, акустически выверенным полусферическим потолком и села за электронный музыкальный аппарат, сочетающий достоинства многих старинных инструментов — рояля, скрипки, органа и арфы. Зал рядом с верандой, и я хорошо слышал, как Таня импровизировала. Под ее удивительными пальцами расцветала сказка, где солнечные дали открывались одна за другой.

На западе, за лесистыми увалами, заполыхал костер вечерней зари. Я смотрел на колышущееся марево и думал о том, каким странным сиянием, предзакатным блеском озарилась моя жизнь, прежде полная тревог и опасностей. Теперь, казалось бы, можно отдыхать, тихо грезить и писать фантастические картины о поющих лугах. Но я еще не стар. Я — астронавт и пока еще не думаю о Земле как об уютной гавани, где можно осесть навсегда.

Скоро в другой рукав нашей Галактики уйдет новый отряд --">