Keril - Ганимед-2

Keril Ганимед-2

Пролог

Прошло 7 лет после гибели космического корабля «Иоганн Кеплер»

Пережитый кошмар повторялся изо дня в день. Михаил Храмов продолжал возвращаться в день гибели экипажа. Каждый день он видел, как из санитарного отсека вырывался мутант, который в прошлом был Льюисом Брюстером, и убивал Владлена десятком щупалец.

Ужас происходившего заключался в том, что Михаил ничего не мог поделать. Приступ страха полностью сковывал тело. Он знал, что видел это не в первый раз, но не мог привыкнуть. Мутант вселял ужас как в первый раз.

Михаил, несмотря на то, что никогда не был искренне верующим, думал, что оказался в аду. И ад его так наказывал за его небезгрешную жизнь: учёный-физик попал в самый кошмарный день своей жизни.

И вот он снова заходит в корабль после выхода на поверхность Ганимеда. Из кессонного отсека он попал в рабочий и увидел, как Владлен Жуков, командир корабля, стоит напротив двери в санитарный отсек с пенетрометром наперевес. Пенетрометр — это длинная палка, которой космонавт проверяет плотность грунта. Олаф Ларсон и Матильда Купинская находились у своих рабочих мест.

«Михаил Александрович?» — раздался голос откуда-то.

Учёный решил, что ему показалось.

— Стой, Михаил, — сказал тихо командир корабля, наверное, уже в тысячный раз.

— Что случилось? — в тысячный раз спросил Храмов уже и так прекрасно зная ответ.

Это была как запись на видео, которую уже выучил наизусть: ты прекрасно знаешь, что будет через секунду, но бессилен что-либо сделать.

— Тебя в детстве бабайкой пугали? — и в тысячный раз не дождавшись ответа, командир продолжил, — Вот там, в санитарном отсеке, сейчас бабайка сидит с моей лёгкой руки. И он уже забрал Чунга.

И вновь Михаил приготовился испытать ужас. Тысячный ужас, но такой, будто он его видит впервые. Сейчас должен распахнуться шлюз санитарного отсека.

«Михаил Александрович, вы меня слышите?» — снова заговорил голос из неоткуда. Нет, это уже нельзя назвать слуховыми галлюцинациями.

И вот шлюз распахнулся. Мутант вырвался на свободу и на двух десятках щупалец начал своё движение по стенам рабочего отсека, намереваясь наброситься на Владлена. Только сейчас, впервые за всё это проклятое время Храмов задумался: а не обречён ли Владлен вечно испытывать эти мучения? Это на самом деле душа командира здесь или только его мысленный образ? Испытывает ли Жуков эти муки постоянно или каждый раз у него всё впервые?

Чудовище оказалось на потолке, сделало несколько рывков и спрыгнуло на панель управления. Его щупальца в прыжке стали твёрдыми, как колья с острыми наконечниками. Они пробили аппаратуру панели управления, отчего та начала отдавать хаотичные команды системам корабля.

— Я потерял управление, — сказал Эльбрус, бортовой компьютер космического корабля. — Активирована система запуска двигателей. Корабль взлетает.

И вот сейчас уже всё решится.

«Михаил! — снова этот голос, — Храмов Михаил! Придите в себя!»

Откуда-то раздался хлопок. Что происходит?

— Чёрт возьми! — выругался Жуков и кинулся на мутанта.

И снова то, что когда-то было Льюисом Брюстером, оказалось быстрее и проворнее. Гул двигателей становился громче. Мутант вонзил несколько щупалец-кольев в тело Жукова. Тот в долгу не остался и не растерялся. Он стал методично протыкать мутанта пенетрометром. Корабль оторвало от твёрдой поверхности.

— Господи, что происходит? — и снова Матильда, которая умрёт меньше, чем через минуту, забилась в угол и, рыдая, закусила кулак.

И снова битва человека и мутанта закончилась вничью. И снова Владлен и мутант упали одновременно. Корабль уже был на достаточной высоте, чтобы падение оказалось смертельным. Судьба была злой к остаткам экипажа в тот момент. Михаил это уже давно понял. И, как подтверждение его слов, вновь раздался беспристрастный голос Эльбруса:

— Отказ системы подачи топлива. Отказ системы подачи топлива, — и вот сейчас он произнесёт то, что поставит окончательную точку в экспедиции. — Падение неизбежно.

Михаил приготовился в очередной раз ощутить удар от падения и лишиться сознания, как вдруг образ корабля начал меркнуть и таять в сознании.

«Михаил Александрович, придите в себя!» — голос стал гораздо громче, будто говоривший был буквально перед ним.

«Перестаньте его трясти! — раздался ещё один незнакомый голос, — Дайте --">