Карел Чапек - Война с саламандрами

призывая остановиться. Такие дела, сэр. Я об этих местах, простите за нескромность, знаю больше, чем министерство по делам колоний ее величества королевы». Тут капитан ван Тох попытается превозмочь свой справедливый гнев, что у него в конце концов — после долгой борьбы — наконец получится. «А видите вон там тех двух жалких лодырей? Это ловцы жемчуга с Цейлона, господи прости, сингалезы^[2] как они есть, как их Бог сотворил; только вот зачем Он их творил, я не знаю. И вот теперь я таскаю их с собой, сэр, и если мне удается найти кусок побережья, на котором нет надписей “Агентство”, или “Батя”, или “Таможенное управление”, я запускаю их в воду, чтобы они, значит, раковины искали. Вон тот бездельник, который пониже ростом, ныряет метров на восемьдесят; как-то на Принцевых островах на глубине девяноста метров он выловил ручку от киноаппарата, но жемчуг — хе! Куда там! Эти сингалезы — никчемные отбросы. Вот такая у меня поганая работа — делать вид, будто бы я скупщик пальмового масла, а при этом искать новые месторождения этих самых раковин. Может, потом они захотят, чтобы я для них открыл какой-нибудь неоткрытый континент? Нет, сэр, это не дело для порядочного капитана торгового флота. Я. ван Тох вовсе никакой не поганый искатель приключений, сэр. Вовсе нет, сэр...» И так далее. Велико море, а океан времени безграничен; ты можешь плевать в море — но воды в нем не прибавится, можешь проклинать свою судьбу — но не переменить ее; и вот, после долгих предисловий и отступлений мы возвращаемся к тому, что капитан голландского судна «Кандон-Бандунг» Я. ван Тох, вздыхая и ругаясь, лезет в шлюпку, чтобы отправиться в кампонг^[3] на острове Тана-Маса и поговорить там с вечно пьяным метисом, помесью кубу и португальца, о некоторых коммерческих вопросах.

— Sorry, Captain, — сказал в конце концов метис, — но здесь, на Тана-Масе, никаких раковин нет и не было. Эти грязные батаки, — проговорил он с неописуемым отвращением, — сожрут и медузу, они вообще больше в воде сидят, чем на суше, а бабы у них воняют рыбой, да так сильно, что вы себе даже не представляете... О чем бишь я? Ах да, вы о бабах спрашивали.

— А может, тут есть какой-нибудь кусочек побережья, — спросил капитан, — где эти батаки не лезут в воду?

Метис от кубу и португальца покачал головой:

— Нет, сэр. Разве что вот залив Дьявола, но вам он ни к чему.

— Что значит «ни к чему»?

— Потому... потому что туда никому нельзя, сэр. Налить вам, капитан?

— Thanks. Там что, акулы водятся?

— Акулы... Ну и вообще, — неохотно пробормотал метис. — Дурное это место, сэр. Батакам не понравилось бы, если бы туда кто-нибудь полез.

— Да почему?

— Черти там, сэр. Морские черти.

— Что еще за морские черти? Рыба такая?

— Да нет... не рыба... — уклончиво ответил метис. — Просто черти, сэр. Подводные черти. Батаки их называют тапа. Просто тапа. Говорят, у них там свой город, у чертей. Налить вам?

— А как он выглядит... этот морской черт?

Метис пожал плечами:

— Ну, как выглядит... Как черт. Я его видел один раз... То есть — только голову. Возвращался в шлюпке от мыса Хаарлем... и вдруг из-под воды передо мной — раз! — высовывается такая башка...

— Ну и что? На что она похожа-то?

— Черепушка у него... ну как у батака, сэр, только совершенно лысая.

— А это, часом, не батак был?

— Нет, сэр. В том месте никаких батаков нет — ни один не полезет в воду. А потом... Потом оно начало моргать нижними веками, сэр. — Метис содрогнулся от ужаса. — Нижними веками, которые закрывают весь глаз. Вот такой вот тапа.

Капитан Я. ван Тох повертел в толстых пальцах стакан с пальмовым вином.

— А ты, часом, пьян не был, а? В стельку, как обычно?

— Был, конечно. Как бы иначе я туда поплыл? Батакам не нравится, если кто-нибудь этих... чертей беспокоит.

Капитан ван Тох покачал головой:

— Никаких чертей нет, братишка. А если бы они и были, то похожи бы были на европейцев. Это, наверное, рыба была или вроде того.

— Ага, рыба... — заикаясь, принялся возражать метис. — У рыбы, сэр, рук нет. Я ведь, сэр, не батак, я в школу ходил в Бадьюнге... Я еще, наверное, помню десять заповедей и иную науку и так вам скажу: образованный человек всегда отличит черта от животного. Вот спросите у батаков, сэр.

— Это все суеверия дикарей, — заявил капитан, наслаждаясь чувством превосходства человека образованного. — С научной точки зрения это чушь. Черт никак не может жить в воде. Что ему там --">