Артур Игнатиус Конан Дойль - Отравленный пояс (и)

Артур Конан Дойл Отравленный пояс (и)

1. Линии расплываются

Я чувствую потребность немедленно описать эти поразительные происшествия, покуда их подробности ещё свежи в моей памяти и не стёрты потоком времени.

Когда я несколько лет тому назад описывал на столбцах «Дейли-газетт» сенсационное путешествие, которое занесло меня в сказочную местность Южной Америки, в обществе профессора Челленджера, профессора Саммерли и лорда Джона Рокстона, то мне, конечно, и не снилось, что я буду когда-нибудь в состоянии рассказать гораздо более изумительное приключение, затмевающее собою всё, что доныне происходило в человеческой истории. Происшествие это само по себе необычайно; но то, что мы четверо ко времени этого эпизода оказались вместе и могли пережить его в качестве наблюдателей, произошло весьма просто и логично. Я прежде всего постараюсь изложить, по возможности ясно и сжато, все предшествующие обстоятельства, хотя прекрасно знаю, что читателю было бы приятнее всего услышать от меня самый подробный отчёт. Интерес общества к этому событию, как известно, всё ещё не остыл.

Итак, в пятницу двадцать седьмого августа, — этот день останется навеки памятным во всемирной истории, — я отправился в редакцию моей газеты, чтобы отпроситься в трехдневный отпуск у мистера Мак-Ардла, заведующего отделом «Новости». Бравый старик-шотландец покачал головою, почесал задумчиво пушистые остатки рыжеватых волос и облёк в такие слова своё отрицательное отношение к моему ходатайству:

— А мы, знаете ли, мистер Мелоун, имели для вас в виду как раз в ближайшие дни нечто совершенно исключительное, такую вещь, — скажу вам прямо, — которую только вы можете исполнить надлежащим образом.

— Это очень досадно, — ответил я и постарался скрыть, как мог, своё естественное разочарование. — Разумеется, если я вам нужен, то не о чём говорить. Впрочем, мне надо отлучиться по очень срочному делу, а поэтому, если всё же есть какая-нибудь возможность обойтись без меня…

— Это совершенно невозможно!

Мне ничего не оставалось, как примириться с этой неприятностью. В конце концов я ведь должен был знать, что журналист никогда не может сам располагать собою и своим временем.

— В таком случае я это выброшу из головы, — сказал я со всей беспечностью, на какую способен был в таком настроении. — Какую же задачу собираетесь вы на меня возложить?

— Мне хотелось бы, чтобы вы взяли интервью у этого дьявола из Ротерфилда.

— Как? Надеюсь, вы говорите не о профессоре Челленджере? — воскликнул я.

— Именно о нём. Разумеется. На прошлой неделе он ухватил за воротник и подтяжки молодого Алека Симпсона из «Курьера» и волочил его за собою целую милю по шоссейной дороге. Вы ведь читали об этом, должно быть, в полицейской хронике? Наши молодые сотрудники предпочли бы, пожалуй, интервьюировать сбежавшего из зверинца аллигатора. Вы — единственный человек, способный на это; вы — давнишний друг этого крокодила. 

— Ах, — сказал я с облегчением, — это чрезвычайно упрощает дело! Для того ведь я и просил у вас отпуска, чтобы навестить профессора Челленджера. Близится годовщина того необычайного приключения, которое мы пережили вчетвером, и он пригласил нас всех к себе отпраздновать этот день.

— Великолепно! — воскликнул Мак-Ардл, потирая руки и поблёскивая сквозь стёкла очков радостно сиявшими глазами. — Вы, стало быть, сможете выведать у него много интересных вещей. Не будь это Челленджер, я бы смотрел на всё как на пустую болтовню, но этот человек уже однажды оказался прав в аналогичном случае, и как знать, чем кончится дело на этот раз? 

— Что же может он мне сообщить? — спросил я. — Что случилось? 

— Да разве вы не читали его письма о «научных возможностях» в сегодняшнем «Таймсе»?

— Нет, не читал.

Мак-Ардл нырнул под стол и поднял с пола газету.

— Прочтите это вслух, пожалуйста, — сказал он, указывая мне на одно место, — потому что я не знаю, всё ли я правильно понял, и с удовольствием прослушаю это вторично.

Я прочитал следующее:

НАУЧНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ.

Сэр!

С тихой радостью,

--">