Лев Абрамович Кассиль , Михаил Васильевич Водопьянов , Константин Фёдорович Кайтанов , Алексей Дмитриевич Антрушин , Л. Воронцов , Евгений Генрихович Кригер , Сергей Александрович Колдунов , Павел Леонович Гроховский , И. Баскаков , Николай Бобров , Знаменский - Стратонавты

1

2

СТРАТОНАВТЫ
Антология
произведений
о покорении стратосферы

ИЗДАТЕЛЬСТВО «СПУТНИКТМ»
2020
3

4

5

6

СЕРГЕЙ КОЛДУНОВ

РЕМЕСЛО ГЕРОЯ
Фантастический роман
Иллюстрации Г. Балашова

7

Журнал «Красная новь», №№ 9-10, 1937 г.
Иллюстрации Г. Балашова: отрывки из романа в журнале «30 дней», № 10, 1937 г.
В текст внесены незначительные дополнения из публикации: Сергей Колдунов. «Рп-I», М.: Правда, 1939 г. Серия:
Библиотека Огонек № 20
8

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I
Сбегая по лестнице, Сажин оглянулся назад, в прозрачную глубину большого вестибюля. Там стоял бородатый
швейцар, в монументальной важности которого было тихое
презрение к миру. Размноженный в зеркалах и мраморной
облицовке, увеличенный во всех размерах пышными складками своего облачения, швейцар смахивал на особое, прежней мифологией не предусмотренное божество, властвующее над душами приезжающих.
Сажин улыбнулся (не мог не улыбнуться!) этому рыжему Перуну, не метавшему громов только по врожденной
доброте характера. В последнее мгновение, уже покидая гостиницу, он, кажется, даже подмигнул швейцару, разом
настраиваясь на веселый лад. Вот так,— несколько больше,
чем следует, размахивая портфелем, — с неостывшей еще
улыбкой и беспечными искорками в глазах он и вышел из
подъезда.
Прямо в лицо Сажину дохнул белый яд зимнего дня. Он
ощутил на губах терпкое прикосновение свежести. Мороз9

ный воздух щипнул его горло, заполнил грудь и, казалось,
тотчас же проник в кровь. Каким-то внутренним сквознячком повеяло во всем теле. Сажин почувствовал легкую судорогу озноба и плотнее запахнул пальто.
Снегу на улице, как и полагалось для ежедневно охорашиваемой Москвы, было мало. Тротуары и уличный асфальт были покрыты тонкой ледяной коркой.
Поскользнувшись и выделав ногами сложный пируэт,
Сажин не чертыхнулся, как сделал бы в другое время, а
только благодарно крякнул. В изысканных выражениях он
попросил прощения у толкнувшей его газетчицы. Субтильному старцу, перебегавшему улицу не по летам резвой рысцой, он предупредительно уступил дорогу. Его переполняла
та требующая проявления благожелательность к людям, какую испытывают при большой радости или удаче. В конце
концов, он даже устыдился своих неосмысленных чувств.
Где-то в зеркальном простенке парфюмерного магазина
Сажин увидел себя во весь рост, шествующего по улице в
обнимку с портфелем. Из зеркала на него смотрел невысокий человек, завернутый до колен в меховое пальто. Длинные уши белой самоедки, словно космы, спадали ему на
грудь.
Сажин сделал попытку придать лицу выражение строгости и равнодушия. В следующий момент, поймав себя на
этой мимической гимнастике, он чуть не расхохотался.
Справиться с дрожавшим внутри возбуждением было не
так-то просто.
Сажину казалось, что сегодня все вокруг жило убыстренной и необычайно напряженной жизнью. Уличная артерия билась ускоренно, как малярийный пульс. Розовые
кругляшки лиц, белые капли беретов, пестрые женские
шубки, пальто, малахаи, платки — все это текло мимо Сажина стремительным теплым потоком.
На перекрестке стоял милиционер. Белая его перчатка
управляла здесь судьбами вещей, Она торжественно поднималась вверх, и поток замирал, точно напуганное сердце.
Затем она снисходительно протягивалась вперед, и поток
10

прорывался в освобождаемую жестом брешь. Скрежеща и
громыхая, ломились в уличное пространство трамваи.
Нервически суетились авто. Тучные троллейбусы шествовали с достоинством гиппопотамов. Покорные движениям белой перчатки вещи жили и замирали ритмично. Милиционер, видимо, зяб. Он чаще обычного менял положение, и
уступчивый уличный ток ускорялся до темпов марша.
От Кудринки по Садовой, и от Триумфальной по Тверской Сажин шел просторной походкой гуляющего человека.
Хлынов жил в районе Ильинки. К нему можно было ехать
на трамвае, но Сажину хотелось пройтись пешком. Волею
обстоятельств ему выпало в Москве несколько свободных
дней, и он решил использовать их для удовольствий, ничтожных, но давно не испытанных, вроде вот этого праздного путешествия по улице.
Он находился в том состоянии, когда тысячи мелочей,
обычно не замечаемых, неожиданно приобретают важный
смысл.
Дело, которым он жил последние годы, было близко к
завершению. Ракетоплан его и Хлынова конструкции был
уже на аэродроме. Он шел сейчас к --">