Иван Олейников - Безумный день господина Маслова

что Элеш даже не думал протестовать. После первой Ёлиной бессонной ночи он начал было недовольно ворчать, но когда увидел сумму, пришедшую позже, он даже не сразу понял, что ему показывают.

— Это за какое время? — спросил он, вглядываясь в экран и наморщив лоб в подозрении на подвох.

— За сегодня, — ответила Ёля, пытаясь унять охватившую ее дрожь.

В тот момент Элеш немного потерялся в пространстве и еще долго ходил натыкаясь на стены. Больше он никаких претензий к работе Ёли не предъявлял, и, как бонус, в их жизнь вернулась жаркая юность, если вы понимаете.

Чтобы не быть внезапным, Элеш подошел к Ёле сбоку. Он, как мелкое следствие нелюбви к неожиданностям, терпеть не мог подкрадываний, какими бы забавными они ни казались, и сам никогда не подкрадывался. Элеш потрогал Ёлю за плечи и сильно пригнулся, чтобы рассмотреть, что у нее творится на экране. Экран, как и всегда раньше, был усеян текстовыми блоками, не было ни одной картинки, ни хоть графика: только блоки, разделенные рамками, и в каждом отдельное текстовое безумие, за которым никак не угадывалась такая визуально красивая и медитативная игра как "Венера".

— Не ложилась? — глупо спросил Элеш скрипучим со сна голосом.

Ёля несколько секунд молчала и продолжала неморгающими, остекленевшими глазами бегать по экрану. Вдруг она умеренно властным голосом, с которым умный, но еще молодой руководитель призывает подчиненного настроиться на работу, сказала:

— Администратор зоны!

Это был еще непривычный для Элеша тон его милой жены. Пару раз на краю его сознания уже возникала мысль, что если бы семь лет назад Ёля хоть раз таким тоном обратилась к нему, они бы точно не были вместе. Но он не подпускал эту мысль близко, потому что другой жизни себе не хотел и представить. Он в глубине души был счастлив и, как умный человек, боялся напугать счастье слишком уверенным осознанием.

— Эля, зайчик, у меня завал, — сказала Ёля уже нормальным голосом, но всё еще не глядя на мужа.

— Угу, — кивнул Элеш, еще раз легко сжал ее плечи и пошел одеваться, то есть просто отошел к противоположной стене и отодвинул ширму. — Я сегодня в центр. Может буду до вечера, может быстро вернусь, как пойдет.

— К полярникам? — спросила Ёля.

— Нет, в другое место. Потом расскажу.

— Администратор зоны! — повысив градус властности, сказала Ёля кому-то за экраном, кто, видимо, не мог сосредоточиться или, как знать, устал от высокой зарплаты.

Передвинув несколько вешалок, Элеш выбрал костюм, одновременно приличный для посещения того важного места, куда он собирался, и одновременно не слишком официальный, потому что заранее знал, что то место не мелкая контора, где любят основательность и строгость, а наоборот, в том месте только и делают вид, будто место не особо важное, здесь всего лишь приятно проводят время, да и просто мимо шли. Как известно, все по-настоящему крупные фонды Большого Севера предпочитают, как бы это выразиться, не существовать. Чего ни коснись, кого ни спроси — концов не найдешь: все ходят сами по себе, работают от себя, говорят от себя, сегодня ворочают такой суммой, что немеешь в изумлении, а завтра бегают с какой-то мелочью, будто вчера и не было онемевающих сумм. И почему-то у всех заоблачный внешний рейтинг, а про внутренний и не спрашивай. Именно в такое место шел сегодня Элеш Маслов по рекомендации Игната дэ Манарк — его друга с предыдущей работы, насколько можно представить друзей у семейного мигранта-южанина на Севере. Сегодняшнее место находилось на Соборной площади, дом 2 — оцените адрес — и, по слухам, было только прихожей в мир второй по могуществу организации Большого Севера, а в мировом масштабе — четвертой-пятой, как смотреть. Первую организацию мы конечно знаем и любим, а кто не знает, тому не надо.

Сперва Элеш оделся, обулся и причесался и только потом занялся руками. Работая над внешним видом, он давно пришел к убеждению, что конкретно ему с его природными данными нет смысла чересчур утруждаться заботой об одежде, обуви, волосах, голосе и жестах. Всё должно быть хорошо на девяносто процентов по шкале любого модного бюро, продающего автоматические обзоры. Девяносто процентов — выше не надо: только время терять. Но были у Элеша два пункта, где он не шел на компромиссы. Первым пунктом были руки, а точнее пальцы, а точнее ногти. Здесь он доводил красоту до девяносто девяти процентов и с меньшим показателем не выходил из дома. Ёля --">