Хельга Лайс - Остров для особенных (сборник)

Остров для особенных

Начало

Каждую ночь мне снится, как моя мама целует меня в лоб, омывая моё испуганное лицо своими горячими солёными слезинками… Как с каждым разом её объятия становятся всё крепче и крепче, что начинало казаться – ещё чуть-чуть и переломается пара моих рёбер, что даже дышать становилось трудновыполнимой задачей. Как её слова переполняются безграничной нежностью, и в то же время нескрываемой болью, и они отдавались в ушах оглушающим эхом… Словно материнское шестое чувство подсказывало, что нам более не суждено будет увидеться. Как в последний раз… И всякий раз все заканчивается ее криком всепоглощающей мольбы, когда полностью скрытый темной одеждой худощавый мужчина с ростом два метра хватает и увозит меня на черной машине с затенёнными стёклами… Мама изо всех сил бежит вслед за отъезжающим автомобилем, но, поскользнувшись на мокрой после дождя кирпичной дорожке, падает навзничь. Бессильно бьет кулаками по луже, тем самым образовывая из неё фонтан. А вдобавок и так неуместные небесные капли смешиваются с бесконечным потоком её слез… Чем дальше, тем хуже становится видно материнское лицо, пока она не исчезает совсем из виду. Последнее – что я видел, так это скрюченное тело, лежащее в луже. А дальше усиливающий дождь и беспросветная темнота… О нет, шесть утра, и я снова не могу спать! Сон, мучивший меня уже не в первый раз, выводил меня из душевного равновесия. К чему это все и почему он меня преследует? И никто не может утишить моё возрастающее любопытство, даже я сам. Никакие сонники не проливали свет, только ещё больше вводили в путаницу. С досадой увидел себя взлохмаченного в небольшом зеркале, что висело на гвоздике напротив моей кровати. Большое «удовольствие» смотреть на своё лицо, на котором диким образом расположились близко посаженные глаза цвета, доставшего мне от отца, и далее по списку: тонкие губы и огромный нос «картошкой» сочетались со скошенным подбородком и низковатым лбом. Хоть уши не торчали, и то хорошо. Приподнял свою слишком отросшую чёлку, и удручённо осознал, что только пластический хирург мне в помощь, а не колдовство парикмахера над волосами грязно русого цвета. Если бы лицом бы все ограничилось, но и ниже шеи дела не обстояли лучше, ибо рост мой не блистал цифрами выше среднего, а мускулатурой там и не пахло. Мне было суждено родиться с диагнозом «детский церебральный паралич», но он не был единственной проблемой. Сколько себя помню, я всегда был болезненным мальчиком: постоянно простужался, травился, с прогулки приходил с вывихами и всякого рода травмами, а однажды мне «повезло» сломать левую руку, и она неправильно срослась и вечно ныла при переменах погоды. Дома я сидел чаще, чем ходил в школу, успеваемость вряд ли можно отнести к хорошей. В общем, я был потерян для социума. Зато проводил все своё свободное время за книгами, начиная с того дня, когда едва освоил навыки чтения, и такой предмет как «литература» был единственный, по которому я хватал самые лучшие оценки. Мне было все равно что читать, сказку или романы, детективы или научно-популярное; через мои руки прошла не только школьная, но также и вся наша домашняя библиотека, которая досталась мне от деда-плотника, погибшего до моего рождения. Он был малообразованным человеком и поэтому считал, что его дети должны всячески просвещаться, что означало обязательное самообразование, подкрепляемое классическим школьным и университетским. Библиотека – по сути символ того, как дед во имя своих идейных соображений всегда отказывал себе во многом и на последние деньги, оставшихся с вложений на образовательный счёт, покупались книги лучших авторов. На такие мелочи как коммунальные платежи, одежда, еда и прочие необходимые вещи зарабатывала исключительно бабушка. Все вплоть до родных удивлялись такому странному желанию. Надо признать, его жена с детьми не разделяли его энтузиазма, но последние будучи послушными детьми не смели ему перечить. Да и от бабушки не следовало возражений, а скорее потакала мужу, потому что видела в нем авторитета, что и внушала отпрыскам. Мама вспоминает, как она и её двое старших братьев мечтали о вкусной еде, теплом доме и одежде и игрушках, но приходилось экономить буквально на всем, настолько не хватало бабушкиных финансов. Медсёстрам ведь не так много платят, а делить приходилось на пятерых. Но больше всего моя мать не смогла простить своему отцу того, что --">