Коллектив авторов - Царство рептилий

небо и
снова швыряли его вниз, как резиновый мяч. Я лежал на
полу корзины, молился и взвешивал свои шансы на спасение в лучшем мире.
Наконец, шторм начал понемногу ослабевать и затем выглянуло солнце. Думаю, было около четырех часов третьего или четвертого дня, считая с дня праздника. Я сумел коекак подползти на коленях к борту и выглянуть за край корзины.
Ничего, кроме лесов, лесов, лесов повсюду, и к тому же
самых густых и диких лесов. Шар летел на высоте около мили и вроде как скользил на том, что осталось от урагана. Вдали, на горизонте, виднелась длинная гора с плоской, как стол,
вершиной.
Я и раньше видел столовые горы — их много в Южной
Америке — но ни одна из них не могла сравниться по размерам с этой. Да уж, это была совсем здоровенная гора, а по
бокам ее поднимались к небу прямые серые утесы. Я поел
немного провизии и выпил глоток грога из сундучка, который перфессор брал с собой в полеты, а затем начал подумывать о спуске. Приземляться в чаще было глупо, так что
я решил подождать и посмотреть, что находится по другую
сторону горы.
Я не горжусь своим выступлением в следующие минуты. То ли голова у меня была еще мутная, то ли я принял чересчур большую дозу сорокаградусного пойла перфессора.
Короче говоря, я решил, что шар может врезаться в гору, и
сбросил чуток... слишком много балласта. Шар подбросило
высоко в воздух. Я потянул на пробу за тросик клапана; видать, дождь и ветер расшатали его, клапан широко распахнулся, и газ хлынул наружу.
12

«Республика» с грохотом приземлилась на вершине горы, отскочила ярдов на пятьсот и затем снова грохнулась
о землю. После она сделала еще один прыжок, задержалась
над огромным обрывом и полетела вниз, как падающая звезда, а мои внутренности поднялись вверх и поздоровались
с волосами. Наконец шар ударился о выступ, я выпал из
корзины, а «Республика» полетела дальше без меня.
Я упал на дерево, заорал, как паровозный свисток, отскочил от ветки и рухнул вниз, в середину поганки размером со стог сена. Поганка разлетелась на куски, как гнилая
доска, а я остался лежать на земле посреди всего этого.
Дружище, ты думаешь, я все это выдумал — насчет поганки, верно? Что ж, это не так. Вокруг меня их росли десятки, а рядом был папоротник высотой в пятнадцать футов.
«Ради всего святого, — подумал я, как только смог думать, — куда это я попал?»
С того места, где я находился, ничего не было видно, и
поэтому, как только я оправился от потрясения, я залез на
дерево и осмотрел местность. Тут я понял, что угодил в самую настоящую ловушку. То, что я принял за сплошную гору, оказалось не чем иным, как кольцом утесов, похожим
на большую каменную стену. Она огораживала дыру в земле примерно в пять миль длиной и столько же шириной.
Я говорю «дыру», потому как это и была дыра. Думаю,
дно долины, или дыры, или чем бы это ни было, находилось примерно на милю ниже, чем лес. Все оно густо поросло большими деревьями и высокой травой, и где-то в паре
миль от меня поблескивала вода.
Я слез со своего насеста, чувствуя горечь во рту и боль
во всем теле от падения, и начал искать место для ночлега.
Довольно быстро я нашел то, что показалось мне хорошим
укрытием. Это было что-то вроде дыры в склоне утеса, где
камень чуток осыпался, и туда нужно было карабкаться по
травам и большим лианам, растущим в трещинах камня. Я
и решил, что буду там в безопасности от любых диких тварей, которые могут водиться в долине.
Когда я добрался туда, была почти ночь, и вокруг стоял
густой туман, похожий на белый дым. Туман не был холод13

ным; он был горячим, как пар, и пах старыми гнилыми бревнами, сыростью и болотной водой. Не лучшее это было место для парня, который переболел малярией с мое, вот что
я подумал.
Солнце зашло за утес над долиной, и наступила темнота, как будто задули лампу. Нигде не было слышно ни птичьего свиста, ни даже обезьяньего визга — что мне показалось забавным, потому что обычно ночи в южноамериканских лесах бывают оживленные, как вечеринка у костра. Одни лягушки шумели в тишине. Проклятые лягушки! Орали,
как все быки в Башане!
Я свернулся калачиком под козырьком скалы и начал
засыпать, потому как был совершенно измотан. И вдруг раздался самый громкий крик, или свист, или вой, который я
когда-либо слышал. Казалось, он доносился откуда-то издалека, из тумана, и весь воздух, так сказать, заполнил своим
шумом. Я подскочил, как ошпаренный, а --">