Игорь Вереснев - В будущее — экономклассом

секси! Посмотри! — Она высунулась из воды почти по пупок, демонстрируя покрытые мелкой чешуёй груди и вызывающе торчащие соски. — А? И это ты Феликсу не видел! Мы постараемся, чтобы ты не заскучал. На Веру приглашение также распространяется. Ей наверняка понравится наша большая семья. Кстати, ты так и не сказал мне, почему она не пришла в ресторан.

— Кто? — спросил я, ошарашенный всем свалившимся на меня.

— Ну Вера же, твоя сводная сестра! Или вы больше не живёте вместе? О, я не знала, извини! Не буду лезть в вашу интимную жизнь. Я ей отдельно перезвоню. Спокойной ночи, Гриня!

Маман отключилась, а я ещё добрых пять минут таращился на коммуникатор. Сводной сестры Веры, которая в детстве потешалась надо мной, а потом поселилась со мной, в природе не существовало. И это не сбой программы, — маман подцепила кусок чужой памяти. Вернее, чужой личности. Среди вечных отношение к инцесту было весьма снисходительным, многие считали табу на него атавизмом этики и морали. Однако маман всегда проявляла разумный консерватизм в этом вопросе. До последнего своего «перевоплощения».

Я снова лёг, но заснуть не получалось. Похоже, дела обстояли куда хуже, чем я решил, выслушивая сбивчивые объяснения парнишки-программиста. Маман менялась, превращалась в другого человека. Я понятия не имел, что творится в её голове. И не у неё одной. Возможно, подобное происходит с тысячами вечных? С миллионами? Со всеми? Как быстро распространяется эта «интерференция» и как далеко она зашла? Может такое случиться, что лет через тысячу на Земле будет жить всего один человек, один вечный с миллиардами тел? Или это произойдёт гораздо быстрее?

В конце концов я сел за компьютер и взялся составлять отчёт шефу. Вовсе не тот, который он от меня ждал.

Добиваться приёма не потребовалось, шеф сам вызвал, едва я переступил порог офиса. Лично увидеть захотел, не довольствуясь голографическими проекциями. Уж и не упомню, когда я у него в последний раз был. Год или полтора?

Единственное, что в обстановке кабинета изменилось за это время, — его хозяин. В реальности шеф впечатлял ещё больше, чем на изображении: выше ростом, массивнее, рельефнее. Садиться он не предложил. Плохой знак. Я остался стоять у двери.

— Порадуешь меня, Григ? — спросил. — Ты решился на девитализацию?

— Боюсь, что нет. Занимаясь делом Кузера, я кое-что откопал. Обнаружились проблемы— большие проблемы! — у всех, кто…

— Большая проблема обнаружилась у тебя, — перебил он. — Согласно приказу министра, все живые сотрудники с сегодняшнего дня отстраняются от работы. И подлежат увольнению по профнепригодности, если не ликвидируют свой дефект.

Вот так поворот! «Дефект», значит. Впрочем, ожидаемо. Я спросил хмуро:

— Вы не выслушаете меня, не посмотрите отчёт? Это важно!

— Обязательно выслушаю. Как только ты пройдёшь процедуру.

— Когда я должен дать согласие?

— Немедленно. Времени на размышление у тебя было достаточно. Десять лет.

Я всё же подошёл к начальственному столу. Положил служебное удостоверение.

В отделе было на удивление пусто. Меня это устраивало. Никто не лезет с вопросами, не косится, пряча ухмылку. Не мешает мозговать, чем бывший полицейский сможет на жизнь заработать. Вернее, чем вечные позволят живому зарабатывать.

Хоть в офисе я проводил более половины рабочего времени, личных вещей оказалось совсем чуть, поместились в небольшую коробку. Я сунул её под мышку, вышел из отдела — последний раз. Прошёл по коридору, спустился в фойе и последний раз дверь-вертушка поддала меня легонько под зад.

Прохладный октябрьский ветер хлестнул по щекам, напомнив, что не только лето, но и немалый период жизни позади. И лишь тут меня осенило: почему я решил, что неожиданное для нас с парнишкой-программистом явление неизвестно никому? Действительно ли интерференция начинается самопроизвольно? Или…

По инерции я сделал несколько шагов. Серый неприметный минивэн ждал, припарковавшись у тротуара. Дверь салона открылась, приглашая.

--">