Роберт Бюттнер - Удел сироты

Роберт Бюттнер Удел сироты

По приказу офицера Роберта Крейлик Бюттнера и хозяйки USO^[1] Аннет Катерины Бюттнер, чьи вклады в эту книгу не могут быть преувеличены.

Пуля снайпера Конфедерации сегодня убила нашего барабанщика, пока он завтракал этим прекрасным июльским утром… Парень присоединился к нам, когда погибли его родители, и ему еще не исполнилось четырнадцати. Они сказали ему, что удел солдата умереть молодым и в соответствии с чаяниями народа. Или жить и всегда искать у Бога ответ, почему он спасся. Что до меня, то пока я жив, я буду отвечать, что жестокий Бог сделал смерть уделом сирот.

Истинное заявление во время великой битвы за Геттисберг^[2] сделанное солдатом Шестьдесят первого огайского пехотного полка.

Глава первая.

– Кто-нибудь там есть? Отзовитесь, – статический, не человеческий голос прокудахтал в наушниках.

С-с-с-с-с. Бум!

Баррикада из обломков стенных плит, которую я соорудил на скорую руку, замерцала красным. Слизни прожигали дыры в собственном корабле, лишь бы добраться до меня. Острый запах горящего металла ударил мне в ноздри. Еще минуты две, самое большее, и слизни хлынут сюда, паля во все стороны из своих кривых винтовок.

Взяв пистолет за дуло, я приготовился использовать его как дубинку. Решительный жест. Пустой магазин делал пистолет ненужной игрушкой…

Я вздохнул, и мое дыхание, струйкой пара вырвавшись из под шлема, замерцало пурпуром в свете интерьера слизней. Прежде чем я снова выдохнул, вентилятор моего шлема рассеял пар, словно развеял украденную душу.

У меня ноги расползались на этой скользкой металлической синей палубе слизней. Кулаком в перчатке я ударил по моему занемевшему левому бедру, укрытому слоем брони. Пехотинцу нужны обе ноги. Иначе он начнет хромать… Только вот куда мне идти?

Я вжался спиной в желтый матрас политановой пробки – такими пробками заделывали бреши в скафандрах и дыры в обшивке. Вот так мы использовали эту штуку. Словно пираты, залепившие дыру в броне. Я не мог выбить ее и вылезти наружу. Там был вакуум – пустота. А болтались мы где-то между Землей и Луной.

На дисплее моего шлема мерцали зеленые цифры:

2043 год.

Таймер, уже отсчитал четыре минуты и продолжал отсчет.

Когда счет дойдет до нуля все будет решено: человеческая раса будет или обречена, или спасена. Но я-то умру в любом случае. Я – Джейсон Уондер. А сейчас самое время рассказать историю самого молодого и крутого генерал-майора. К тому же двадцати четырех летнего лейтенанта. И уж точно, навеки, пехотинца.

К тому же я – единственный заслон Брамби^[3]. Он где-то в полутора киллометрах подо мной в животе зверя. Если ему не мешать он разнесет в куски этот транспорт пришельцев. Только тогда мы оба погибнем. Если бы мог купить ему несколько лишних секунд, пусть даже ценой своей жизни!

А если мы проиграем, миллионы слизней склизкими волнами заполонят Землю. Конечно, род людской будет бороться, цепляясь за каждый камень. Начнется битва по сравнению с которой Сталинград – детская забава. Слизни не потерпят людей, особенно если те станут защищать свою землю.

Овал – контур двери, которую прорезали слизни замерцал белым. Мы и не знали, что эти твари на такое способны. Мы вообще знали о них намного меньше, чем они о нас. Однако скоро, похоже, мы будем знать слишком много.

Осталась одна минута до того, как они прорвутся, и более трех минут до взрыва, если он конечно будет.

Мои плечи поникли.

Все кончено… И все таки я прожил отличные двадцать четыре года. Я помнил родителей, хотя прожил с ними не так долго, как мне хотелось бы. Я вырос и возмужал. Я встретил хороших людей. Лучшее из всего – это уж точно – история моей единственной настоящей любви. Но счастье продлилось всего 616 дней. У меня был крестник, которого я любил как собственного сына. Да и в соответствии с нынешней версией истории: я – человек, который спас мир.

Часы на наладоннике запикали. Три минуты.

Говорят, ожидание смерти делится на разные фазы: самоотречение, ярость и всякая подобная чепуха, а потом, в конце, согласие.

Может, мне повезло, по сравнению с другими сиротами, которых я знал. Удел солдата умереть в соответствии с чаяниями народа. Солдаты часто умирают храбро. Солдаты часто умирают из-за чужого высокомерия или глупости. Но редко солдату судьба дарит время, чтобы подготовиться --">