Герберт Джордж Уэллс - Человек-невидимка. Роман и рассказы

считалась весьма почтенной) кончились неудачей. В первый раз его прогнали, во второй раз он сам сбежал. Потом Уэллс недолго работал в аптеке, где приобрел некоторые познания в фармакопее, и наконец нашел себе место помощника учителя в начальной школе. Когда в Лондонском университете открылся педагогический факультет, он без труда получил там стипендию, блестяще окончил первый курс (биология), неплохо второй (физика) и провалился на экзаменах по минералогии, которыми завершалось обучение. Он был к этому времени совершенно истощен из-за постоянного недоедания и упорных занятий. К тому же Уэллс не умел заниматься неинтересным делом, а минералогия его не увлекла. Эта наука показалась ему беспорядочным скоплением фактов, он же рвался к широчайшим обобщениям. Его страсть к теории удовлетворяла прежде всего биология. Это была в ту пору передовая, революционная отрасль знания — в ней еще только утверждался дарвинизм, и учителем Уэллса был ученик Чарлза Дарвина, выдающийся ученый и публицист Томас Хаксли (Гексли). Уэллс тоже никогда не переставал заниматься биологией, в пожилом уже возрасте защитил докторскую диссертацию по этой специальности и привил любовь к ней одному из своих сыновей, сделавшемуся потом академиком-зоологом. Это тот самый Джип, с которым мы встретимся в рассказе «Волшебная лавка».

Было у Герберта Уэллса еще два пристрастия. Одно — к социальным теориям. Студентом он ходил на собрания, которые устраивал Уильям Моррис, принадлежавший к числу основателей социалистических организаций в Англии, и быстро проникся социалистическими идеями. Им он тоже сохранил верность на многие годы, хотя в юности они имели у него куда более радикальный характер, чем впоследствии. Второе увлечение Уэллса не просто пересилило все остальные, оно как бы вобрало их в себя. Он постепенно становился писателем, причем особого толка. Для Уэллса фантастика оказалась инструментом познания мира, причем инструментом совсем особого рода — дающим возможность проникнуть под поверхность явлений, познать мир в широчайших масштабах, увидеть будущее в настоящем.

Первый роман Уэллса — «Машина времени» — был встречен с энтузиазмом. Поражал уже сам масштаб мышления этого словно бы возникшего из небытия фантаста. Мир был показан в тенденциях его возможного развития на десятки тысячелетий вперед. На такое не замахивался даже Жюль Верн, привлекавший современников смелостью технических предсказаний. Уэллс, как показало ближайшее будущее (об этом, впрочем, можно было отчасти догадаться уже по первому роману), не уступал в этом отношении своему предшественнику, но он показал себя еще и крупным социальным мыслителем. Таким же он явился и в следующем своем романе — «Остров доктора Моро». Однако этот роман, ныне признанный одним из крупнейших произведений мировой фантастики, не был понят современниками. Чтобы окончательно утвердиться на том высоком месте, которое Уэллс сразу же занял в литературе, понадобился еще «Человек-невидимка».

Этот роман показал, какими возможностями внутреннего развития обладал Уэллс. Как ни интересны были его предшествующие романы, люди были в них обрисованы лишь в самых общих чертах. В «Человеке-невидимке» в центре повествования стоит человеческая личность. Притом хорошо автору знакомая.

Люди, близко знавшие Уэллса, сразу заметили подозрительную схожесть некоторых черт характера автора и персонажа, им нарисованного. В этом человеке зрелого ума была какая-то неизбывная невзрослость. Он рассказал потом в своей автобиографии, как, будучи помощником школьного учителя, кинулся однажды с кулаками на ученика, который никак не мог решить математическую задачу, и с криком долго гнал его по деревенской улице. Нечто подобное случалось с ним и на старости лет. Он мог прийти в исступление от того, что куда-то запропастилась шляпа или что не так поставили электрическую розетку, а гувернантка детей Уэллса рассказала в своих воспоминаниях, как он однажды запустил в нее книгой, потому что она принесла ему не ту, о которой он ее просил, и как неловко ему потом было...

Гениальный ученый Гриффин — тоже обыкновенный человек со своими слабостями. И как раз благодаря этому он становится нам близок. Нам интересно и понятно все, что он делает, и в нашем отношении к нему возмущение соединяется с чем-то похожим на сочувствие. Его желание установить на земле царство террора отвратительно. Он опасен для --">