Вадим Степанов - Единственное место

Вадим Степанов Единственное место

Единственное место

«Дорогой папа, мы с мамой очень гордимся тобой. Пожалуйста, возвращайся скорее. Твои Катя и мама».

Калугин с улыбкой отложил карточку, на обратной стороне которой его жена Оля держит на руках маленькую белокурую девочку. Он уже год не видел семьи. Дочь подросла и даже, пусть и не без помощи мамы, написала небольшое письмо на обороте фотографии. Где-то там сквозь толстое стекло сверкало огнями родное небо.

Сам Калугин был из Курска – маленького городка на западе России. Он всегда мечтал стать космонавтом, несмотря на то что в его школьные годы это было уже совсем не модно. Но он не хотел быть ни менеджером, ни бизнесменом, ни политиком, о чём грезили одноклассники, а точно знал, что его жизнь свяжется с космосом. Виноваты книжки, тоже не модные, но такие близкие. Хотя жить на страницах Стругацких оказалось гораздо легче, чем очутиться в условиях реального космоса, со всеми перегрузками и правилами, он всё равно считал себя счастливым человеком, как мог бы считать себя любой, чья детская мечта осуществилась.

– Второй.

– Второй на связи.

– Спишь, Калуга? – прервал мысли о доме голос из динамиков.

– Уснёшь с вами, – проворчал Калугин. – Что там, Первый?

– Всё штатно. Видел бы ты, какая толпа собралась в Центре.

– Ясно – толпа, – ответил Калугин, проверяя приборы. – Со всего света профессура.

– Кажется, журналистов больше.

– Предлагаю загрузить их следующим рейсом, – усмехнулся Калугин. – Пусть вместо меня подежурят. Я на это колечко уже смотреть не могу.

– Ничего, Второй. Уже скоро всё закончится. Конец связи.

Калугин знал, что с ним общаются в том числе и для того, чтобы проверить моральное состояние экипажа, который в этом рейсе состоял всего из одного человека. Не всё могут показать приборы и датчики; иногда простой разговор – гораздо лучший индикатор состояния. Он всё это знал и шутил, легко общался, но на душе было неспокойно.

Вот уже месяц, как он остался один с этим новым ускорителем на орбите. Международный проект, огромные деньги, большая ответственность. Калугин вызвался не за премиальные, он просто знал, что лучше других с этим справится. И пусть его роль невелика, но, возможно, она спасёт от гибели большое количество людей. Рухнувшие на Землю обломки никому не нужны. Любая неисправность, которая может привести ускоритель к падению на Землю, немедленно запустит программу его уничтожения. Калугин на независимом аппарате должен контролировать этот процесс и в случае выхода системы из строя примет необходимые для безопасности родной планеты меры. Меры могут быть двух типов: стабилизирующие и инициирующие. Калугин может запустить самоуничтожение ускорителя в ручном режиме или, если это не получится, вытолкнуть ускоритель с орбиты. Впрочем, Калугин больше думал о стабилизации. Никто не захочет так запросто расставаться с уймой денег из-за какой-то поломки. Его будут просить до последнего удерживать ускоритель на орбите. Будут пробовать чинить и, возможно, даже починят. А Калугин будет болтаться в космосе ещё полгода до пересменки.

Год – это очень много, когда ты любишь свою семью. С Олей они познакомились ещё в колледже, куда он перевёлся из школы в другом районе. Родители, пока были живы, всегда с уважением относились к его стремлениям. Они видели тягу сына и решили помочь ему с профильным образованием. Колледж давал льготы при поступлении в Бауманку.

Оля сперва не понравилась Калугину – высокому, плечистому парню, которому не давали прохода девушки. Но предпоследней учебной весной он вдруг оказался с ней в команде по спортивному ориентированию, соревнования по которому регулярно проводились администрацией колледжа. Там, в тени деревьев, он разглядел серьёзную темноволосую одногруппницу, которая фактически спасла их команду, в кризисный момент взяв руководство на себя, хладнокровно проложив правильный маршрут практически из тупика.

Сначала завязалась дружба и долго-долго длилась. Оля ни в какую не хотела поддаваться обаянию Калугина. Что он только не делал: и приглашал в кино, и провожал домой, и даже стихи читал, правда чужие. Но переломным моментом оказалась одна история с вороной.

– Второй, – услышал он из динамиков.

– Второй на связи.

– Готовность номер один.

– Есть готовность номер один.

Калугин запустил дополнительные экраны, на которых зелёными огоньками запрыгали --">