Игорь Маркович Росоховатский - Наследство

Росоховатский Игорь НАСЛЕДСТВО

1

Фиолетовый луч метался по шкале. Он выписывал сложные спирали, перепрыгивал деления, как будто перечеркивал их.

Хьюлетт Кондайг в полном изнеможении опустился в кресло. Он не в силах был понять свое детище. Он убрал из кабинета и даже из лаборатории все, что могло давать нейтронное излучение, и все же регистратор не угомонился.

Этого нельзя было объяснить. Все, что знал Кондайг, не давало ключа к разгадке. Куда бы приемник ни помещали — в экранированный кабинет, в подземелье, под воду — луч совершал невообразимые скачки.

После опыта, который был записан под четырехзначным номером, Хьюлетт обессилел. Конечно, можно было бы выдвинуть красивую смелую гипотезу, успокоиться на этом и продолжать работу с менее чувствительными приемниками. Но Хьюлетт Кондайг не любил фантазировать и выдвигать гипотезы. Его чопорная пунктуальность и сухость стали притчей в институте. Вместо «думаю» или «надеюсь» он употреблял осторожное «предполагаю». Для него прибор, сконструированный в лаборатории, был важнее любой теории. И вместе с тем Хьюлетт обладал способностью судить о вещах и явлениях не по их подобию чему-то, уже открытому раньше, а по их отличию от него. Поэтому он и зашел в тупик, не имея возможности ни остановиться на гипотезе, ни согласовать необычное явление с обычными, то есть попросту пройти мимо него.

Хьюлетт сидел в кресле и пустыми глазами смотрел куда-то в угол. Там мелькали фиолетовые блики, ломаясь на гранях приборов. Ни о чем не хотелось думать. Его состояние было похоже на полудрему.

Он принудил себя снова взглянуть на шкалу. И сразу же подался всем телом вперед, к прибору. То, что он увидел, было удивительно. Неуемный луч регистратора словно тоже задремал. Он был похож на маятник останавливающихся часов. Вяло, однообразно, в угасающем ритме раскачивался он из стороны в сторону.

«Что случилось за эти минуты? — думал Хьюлетт. Теперь, когда я смертельно устал, не в силах думать, луч впервые за все время ощутимо замедлял движение. Он ведет себя словно… отражение моей мысли!»

Волнение проявилось в легком ознобе. Мысли, будто кони, которых хлестнули по вспотевшим спинам, помчались сломя голову.

И одновременно луч тоже заплясал на шкале, не задерживаясь на делениях.

«Значит ли это, что я нахожусь перед разгадкой передачи мысли? Стоп! — приказал себе Хьюлетт. Сначала перестать волноваться!»

Он как бы натянул поводья своих мыслей, и они вздыбились, противясь приказу. И снова случилось то, чего Хьюлетт раньше не замечал или чему не придавал значения; луч начал плясать уже на по всей шкале, а только в центре ее.

Этот приемник значился под номером 18. Кондайг работал над усовершенствованием аппаратов для регистрация нейтринного излучения, которые изобрел французский физик Мишель Фансон. В специальных камерах потоки нейтрино попадали в молекулы газа, благодаря своей электрической нейтральности легко проникали в ядра, изменяя внутриатомные силы. Возникали изотопы, и луч регистрировал их рождение на шкале.

Хьюлетт строил все более чувствительные приемники, пока не создал этот — № 18 — с одним только входом для лучей.

И сейчас он рассматривал его так, будто увидел впервые. Он думал: «Всюду — в подземелье, в батисфере, в лаборатории — я находился рядом с аппаратом. Волновался, мучился, бесился, не в силах найти источник излучения, Искал его всюду — в космических лучах, в движении волн и их взаимодействии с обшивкой батисферы, в самой обшивке — где угодно, но только не в себе самом. А, может быть, именно я был этим источником, и напряженная работа моего мозга раскачивала луч?»

Он представил себе, как мчатся через вселенную, свободно пронизывая звезды, нейтринные потоки загадочные «волны мысли». Их могут принимать разумные существа в разных мирах и считывать информацию.

Хьюлетт поморщился. Он не любил ничего величественного, даже в воображении. Он подумал: «Можно ли с точки зрения моих заключений объяснить, что происходит при телепатии? Ядро атома не остается безразличным к изменению электронных орбит и внутриатомных сил. В ответ на любое событие оно попускает разночастотные потоки нейтрино. Когда эти потоки, свободно проходя сквозь землю и скалы, море и деревья, попадают в мозг человека, обладающий памятью данной частоте потока, — они, проникая в ядра атомов, вызывают изменение внутриатомных сил и --">