Роберт Рэнкин - Мир в табакерке, или чтиво с убийством

манеру нависать и принюхиваться и его запах.

Время, которое было нашим настоящим: 1958 год, нам всем по девять лет, и нас много. Послевоенный всплеск рождаемости, по сорок человек в классе. Овсяные хлопья «Уитабикс» и апельсиновый сок на завтрак, стакан молока на перемене. Тушенка «Спам» на ужин. Чай, если повезет. Бульонные кубики «Боврил», питательная паста «Мармайт» и растворимый какао «Овалтайн» перед сном.

Нас учил мистер Во. Он ходил в спортивной куртке из твида. У него были длинные, подкрученные кверху усы, как руль у велосипеда. Он говорил, что ими очень удобно «щекотать бабца», многозначительно опуская глаза книзу. По нашей детской невинности мы, естественно, предполагали, что «щекотать бабца» – это некий экзотический вид спорта, который популярен в среде джентльменов, носящих куртки из твида. В общем-то, мы были правы.

Мистер Во был джентльмен: он говорил с шикарным прононсом, а во время войны летал на истребителях «Спитфайр». Его сбили над Францией, и гестаповцы пытали его отверткой. В столе у него лежали три медали, и на День империи он их надевал.

Мистер Во был вроде героя.

Мистер Во и мистер Блот не сходились во мнениях. Зимой в классе становилось очень холодно. Нам разрешали сидеть в пальто. Мистер Во включал отопление, а мистер Блот приходил и выключал его.

Но зима была не слишком часто. Казалось, лето случалось гораздо чаще. Окна нашего класса выходили на запад, и в летние дни после обеда солнечные лучи, проходя сквозь высокие окна эпохи Эдуарда VII, заполняли класс, будто собор. В них плясали мириады золотых пылинок и усыпляли нас всех. Мистер Во пытался нас разбудить рассказами о своих приключениях в тылу врага. В конце концов, правда, он приходил к выводу о безрезультатности своих усилий, открывал серебряный портсигар, вынимал сигарету (он курил «Кэпстен крепкие»), и усаживался в кресло, положив ноги на стол, в ожидании четырех часов и звонка с урока.

Именно мистер Во и приучил нас к курению. На самом деле в то время курили просто все. Кинозвезды и политики. Доктора и медсестры. Священники в церкви и акушерки на работе. Футболисты на перерыве дружно закуривали «Уайлд Вудбайн», и редкий марафонец разрывал финишную ленточку без сигареты в зубах.

А еще я отлично помню первые фотографии сэра Эдмунда Хиллари на вершине Эвереста – с окурком «Сениор Сервис» в зубах.

Да, быловремя, это уж точно.

Было и прошло, давно прошло. А сейчас, примерно полвека спустя, в эту постиндустриальную эпоху (продукты строго по карточкам, мятежи, новый рейхстаг) уже трудно представить себе ту золотую эру в прошлом столетии, когда курить было не только не запрещено, но и считалось полезным для здоровья.

И все– таки – даже забавно – во многом те времена служат отражением нынешним. Тогда, как и сейчас, телевидение было только черно-белым. Тогда, как и сейчас, было только два канала, и оба государственные. Тогда, как и сейчас, еду выдавали по карточкам. Тогда, как и сейчас, призывали в армию. Тогда, как и сейчас, не было компьютеров.

Однако тогда, а не сейчас, мы были счастливы.

Разумеется, это верно, что старики зачастую вспоминают дни своей юности с ничем не оправданной нежностью. Они заводят пластинку про «старые добрые дни, старые добрые дни», покрывая оспины невзгод гримом обманчивых впечатлений и заклеивая стены руин веселенькими супермоющимися обоями лживых воспоминаний.

Сегодня, 30 июля 2008 года, когда я пишу эти строки, всего лишь через восемь с половиной лет после великого компьютерного сбоя конца тысячелетия, когда весь мир катится под откос, едва не вылетая с колеи на виражах, так просто вздохнуть о давно ушедших днях и подивиться, что же с ними случилось.

Исчезли в дыму, вот что с ними случилось – так вернемся к куреву.

Как я уже сказал, мистер Во курил «Кэпстен крепкие», очень душистые и очень полезные. Будучи детьми и, следовательно, обладая обостренным обонянием, мы без особого труда распознавали любую из тридцати (или около того) ведущих сортов сигарет, просто по запаху дыма. Если долго ехать в поезде, правда, задача осложнялась, поскольку в каждом районе были свои местные сорта, больше трех сотен общим числом, не говоря уже об импортном табаке и смесях, сделанных вручную. Но с «Кэпстен», «Вудбайн», «Плейерс» и другими известными марками проблем не было.

На севере, где, видимо, прогресс был более значительным, курение младших школьников во время уроков разрешалось, даже поощрялось. Без --">