Валерий Иоильевич Язвицкий Остров Тасмир

Остров Тасмир

Странный гость

Предисловие

Это необычайное событие произошло летом прошлого года, но никто до сих пор не убежден, было ли это на самом деле или это фантазия писателя. Но я уверяю, что беседовал лично с инженером Грибовым так же, как теперь беседую с вами.

В прошлом году мне захотелось посетить город Мезень, где я пробыл несколько лет в ссылке после первой революции. Как ни тяжело было подневольное житье, я все же полюбил этот суровый край, находящийся у северного полярного круга.

Природа там действительно величественна и прекрасна. В зимние ночи полыхают разноцветные северные сияния, перебегая тенями по снеговым просторам, закованным в ледяной холод. Разнообразными узорами по этим снегам вьются бесчисленные следы звериных лап. Словно в пустыне, мчатся среди них узенькие самоедские нарты, запряженные красивыми оленями; ездовой ими правит по звездам. Оленям всюду открыты дороги, и сильные стройные ноги будто на лыжах бегут по цельному снегу, нигде не проваливаясь.

Летом, когда солнце не закатывается, там расцветают огненно-красными шапками пионы, расписными коврами расстилаются тундровые мхи, зеленеют многообхватные мачты лиственниц и трепещут бледными изумрудами листья узловатых карликовых березок. Реки, озера и болота кишат и шумят прилетной водяной птицей, а в речной глубине плещется розовая семга и трепыхается на илистом дне плоская однобокая камбала. Тогда длинные сети-поплавни бороздят реку вдоль и поперек, спущенные с парусных и вёсельных карбасов.

Вот в такие радостные и лучезарные дни севера я опять приехал в Мезень и поселился у своего старого приятеля Ивана Петровича. Его изба в самом конце города; от нее, почти от самой калитки, начинается тундра, поросшая можжевельником и вереском.

Здесь мы частенько сиживали на крылечке и вели беседы. Помню, как-то, в конце мая, мы после ужина вышли сюда погреться под косыми лучами полуночного солнца. Я читал вслух запоздавший номер «Известий», а Иван Петрович чинил сеть, собираясь на другой день «плавить» семгу.

– Воды ноне парко, – сказал он, когда я прочел ему о выборах в Московский совет, – половодье такое было, как старики помнят, в досельны времена…

Он плохо меня слушал, а поглядывал на небо и видел там какие-то приметы, которых я не знал.

– Может, морской шарей набежит, говорят, много стамух нагнало у Канина. Только ветерок есть, видишь, взводни пошли. Чай, разгонит – с Зимнего дует…

Я посмотрел на реку, потом стал смотреть на небо, стараясь увидеть на нем какие-нибудь перемены, и вдруг заметил у самого горизонта летящую в воздухе точку.

– Смотри, Иван Петрович, лебедь летит… Иван Петрович вскинул глаза и улыбнулся.

– Нет, – сказал он, – на птицу совсем не похоже. Это ероплан, верно…

Действительно, точка быстро росла и принимала очертания какой-то странной машины. Она походила на сигару с острым килем, а из боков ее по обе стороны торчали неподвижные крылья, как у аэроплана. Машина была уже близко, но мы не слышали обычного жужжанья мотора.

Вдруг машина стала снижаться, будто катилась с высокой горы. Киль ее разделился, образовав что-то вроде широких саней с загибом.

Аппарат продолжал снижаться и, плавно коснувшись земли, заскользил по ней, направляясь к нам. Шагов за триста от нас он остановился, сложив крылья, и стал совсем похож на сигару, прилипшую к земле.

Отскочила дверка. Из нее вышел старик высокого роста, с длинной белой бородой. Видно было, как он пожимал чьи-то руки, протянутые из таинственной машины-сигары. Потом он отошел, а дверка захлопнулась, и сейчас же выдвинулись крылья. Сигара закачалась, поднялась, как на ноге, на длинном стержне и взмыла в воздух.

Мы видели, как стержень, словно хобот, вобрался внутрь сигары, санки снова сложились в киль, и аппарат, описав круг в воздухе, стал тонуть в небесном пространстве, быстро уменьшаясь в размерах.

Дальше мы за ним не следили, – к нам приближался высокий старик. Пораженные неожиданностью всего происшедшего, мы сидели, как каменные. Старик зорко смотрел на нас обоих и, казалось, сравнивал меня и Ивана Петровича. Я чувствовал, как его проницательный, будто сталью сверлящий, взгляд прошел по нашим костюмам, осмотрел сеть Ивана Петровича и задержался на газете в моих руках.

Видимо, его что-то беспокоило, но он шел твердо и прямо на нас. Внезапно светлая и --">