Александр Александрович Бушков , Андрей Михайлович Столяров , Олег Сергеевич Корабельников , Эдуард Вачаганович Геворкян , Владимир Валерьевич Покровский , Евгений Иванович Филенко , Сергей Анатольевич Смирнов - Темная охота (Сборник)

сидел на корточках перед костром, напротив в той же позе сидел Хозяин. В Норе почти никого не было, даже древние старики повыползали наружу, только из женской залы доносились визгливые пулеметные очереди слов, да вертелся рядом голубокожий помесенок Дынкэ. Он то и дело, как бы невзначай, бочком, подбирался к Омару и тыкал его в плечо своей головенкой с вялыми по-детски ушами. Другого способа выразить свою любовь он не знал.

— Он тебя любит, — без пеульского «эуыкающего» акцента, только очень быстро, сказал Хозяин.

— Пожалуй, возьму его сегодня с собой.

Дынкэ замер. Но старик отрицательно поднял руку.

— Будет холодно. И ветер. Не ходи пока.

— В бурю охота спорится. А он парень здоровый.

— Он очень сердится по ночам. Даже у пеулов не так. Очень дальние крови бродят. Если не умрет, будет хороший охотник.

— Тем более.

— Не ходи.

Были выбраны уже охотники в сопровождение Омару — Палауомоа, горбунчик с плохим нюхом, но феноменальной реакцией, и еще один, которого Омар почти не знал. Этого звали поземному— Мартин.

— Прошу, не ходи, — тараторил Хозяин, подливая в свою фарфоровую чашку настой с неприятным запахом. Название этого напитка было совершенно непроизносимое — девять гласных подряд. — Почему сегодня пришел? Ты не говорил раньше.

— Косматый просил. Ему дичь зачем-то нужна.

Хозяин забеспокоился.

— Косматый? Он очень гордый. Почему как раз сегодня? Он научился читать погоду?

Плаксиво прозудел воке. Омар вынул его из кармана.

— Омар здесь.

Никто не ответил. Вокс продолжал зудеть.

— Да слышу, слышу! Здесь Омар, кто говорит?

Хозяин с уважением смотрел на маленькую коричневую коробочку в руках гостя. У него такой не было. Зато был фонарик. Старик достал его и осветил дальний угол залы.

Омар чертыхнулся.

— Только вчера все в порядке было. Неужели и этот выбрасывать?

Зудение смолкло, послышался чей-то возбужденный басок:

— Омар, ты меня слышишь? У тебя что-то с воксом, Омар!

— Спасибо, — пробурчал тот.

— Я совсем не слышу тебя, Омар, если ты меня слышишь все-таки… Прилетел Панчуга и с ним новый инспектор. Очень злой. Ходят всякие слухи…

— Что он говорит? — уважительно спросил Хозяин, спрятав фонарик. Следуя какому-то непонятному этикету, он отказывался понимать голоса из вокса.

— Он говорит, что нового инспектора привезли. — Омар задумчиво прищурил глаза. — Ч-черт!

— Значит, Косматый не научился читать погоду, — удовлетворенно заключил Хозяин.

Омар встал и сунул вокс в карман. Пеулы называют людей «калаумуоа», что значит «очень печальный», потому что только удрученный каким-нибудь страшным горем пеул может двигаться так плавно и медленно, как всегда делают люди.

— Так что откладывается охота. Жаль. Надо на нового инспектора посмотреть.

— Не спеши, — тем странным, невыразительным тоном, которым пеулы сообщают особо важные новости, попросил старик. — Я думаю, они еще долго разговаривать будут.

— Я тоже хочу поговорить.

— Ты лучше потом. Инспектор скажет одно, Косматый — другое, а ты придешь и скажешь свое.

— Не понимаю тебя. Что «свое»?

— Косматый — очень гордый человек. Он не уйдет из Бончарки. Он лучше убьет всех. Нельзя, чтобы вы все вместе кричали. Ничего не сделаешь. Иди и слушай, что они говорят.

Омар никогда не мог понять, откуда пеулы, особенно старики, могут так точно предугадывать будущие события. Никакой телепатии у них и в помине не было, и даром предвидения они тоже не обладали. И нельзя сказать, чтобы они были очень умны, часто они бывали просто глупы и наивны, не понимали простейших вещей, хоть убей, не понимали. Но в таких случаях как сейчас слова их были туманны, но всегда били в точку.

— Не понимаю тебя, старик. Скажи яснее.

— Я много раз говорил. Не ты его боишься, а он тебя. Нельзя быть таким гордым. Он все испортит.

— Мне некогда, старик. Я пошел, — сердито буркнул Омар и стал подниматься к выходу из Норы.

— Главное — друзья Косматого. Все время глаза на них. Они как пао — глупые, но ядовитые. И бьют сзади. Пусть они все время будут перед твоими глазами.

— Зачем? — Омар чувствовал, как возбуждение захватывает его, какая-то мысль неистово прорывалась наружу.

— Ты часто убивал, но не так.

— Не «как»? — тихо и осторожно спросил он после долгой паузы.

— Твоему народу хорошо будет у нас. Мы друзья. Человек и низенький, скособоченный, тощий, словно --">