Артем Колчанов - Путь к Золотистой

Артем Колчанов
Путь к Золотистой

Глава первая: "Игла"

Это был крошечный зальчик на периферии нашего подземного посёлка, дальше уже ничего не было, только сплошная гранитная скала. Зал выжгли плазмой в монолите тогда, когда посёлок ещё только строился, а строился он очень поспешно, почти что без планов и проектов. И, в конце концов, получилось так, что он оказался вовсе ненужным, впрочем, как и многие другие, построенные в то время. Никто и никак не оборудовал его, не обживал, разве что в самом начале проложили вентиляцию, а потом наверно просто позабыли о его существовании. Но зато здесь никто не бывал кроме нас - мальчишек, да и мы бывали здесь не так уж часто, разве что тогда, когда очень уж хотелось побыть в одиночестве. Мы так и называли его - Зал одиночества. Сегодня побыть в одиночестве захотелось мне, вот я и пришел сюда. Первым делом повесил на свисающую с потолка проволоку фонарь, который забирал на перезарядку, потом, повинуясь какому-то не до конца понятному внутреннему импульсу, включил его на полный накал. И фонарь загорелся просто ослепительно. Перекрытый мелкой, поблескивающей металлом, сеткой, раструб вентиляционной системы едва заметно выступал из камня в метре от пола. Из него несильно и приятно тянуло свежим, прохладным воздухом. Я передвинул к раструбу старое, потёртое кресло, которое мы давно притащили сюда из жилой зоны посёлка, где оно ожидало отправку в утилизатор. Забрался на него вместе с ногами (в нашем посёлке, даже здесь, в его необжитой части, было образцово чисто, так что ногами я не испачкаю ни кресла, ни себя). Здесь, в зале, отделённом от поверхности двумя сотнями метров, фонарь светил так ярко, словно бы само солнце сподобилось сойти под землю. От этого света я прикрыл глаза, и мне невольно показалось, что будто бы воздух из вентиляции - настоящий ветер, а фонарь - настоящее солнце, и тут же, словно бы наяву, увидел то, что сейчас могло быть только сном, но не было им, когда-то это было реальностью и осталось в памяти:

Жёлтое, лучистое и по-летнему яркое солнце светит с такого высокого и такого бездонно-голубого неба, красное же солнце только собирается восходить и его ещё не видно, лишь светится на востоке тускло-багровая и совсем неяркая на фоне дня полоска зари. Мне наверно лет шесть-семь, я по-детски беззаботен и думаю, что всё и всегда будет только хорошо, и не может быть никак иначе, а, точнее говоря, я вообще-то даже и не задумываюсь об этом, зачем ребёнку думать о таком. Я сижу на большом тёмно-сером и плоском камне, привалившись спиною в тонкой рубашке к неровной и прохладной коре дерева. Затаив дыхание, я слушаю, как очень тихо шелестит ветер в древесной кроне. Но вот на крылечко выходит мама. Я широко ей улыбаюсь, хотя и точно знаю, что сейчас она будет меня ругать, ведь ругает-то она меня не всерьёз, а любя: "Вик, ну что мне с тобой делать, опять ты сидишь на земле, не можешь хоть один день побыть чистым и аккуратным ребёнком". А я в ответ на это оправдываюсь, шутя и дурачась, это стало для меня и мамы самой настоящей игрой…

– Вик, - негромко прозвучало у меня над самым ухом. От этого я вздрогнул, и чуть было не вскочил.

– Вик, спишь что ли? - было сказано уже намного громче и гораздо насмешливее.

Это был не кто иной, как Серёжка. Серёжка - мой двоюродный брат, парень тринадцати с половиной лет от роду - почти что мой ровесник, всего лишь на год он меня младше. Серёжка - самый близкий для меня человек, наверно даже ближе родителей. Брат и друг в одном лице, просто Серёжка.

– Не, Серёж, что ты, не сплю, конечно. Просто мне сейчас кое-что вспоминалось.

Серёжка ничего не спросил, а только внимательно и понимающе посмотрел на меня своими большущими голубыми глазами и заставил подвинуться. Когда же я нехотя освободил ему место, он устроился рядом со мной, в жалобно заскрипевшем от такого бесцеремонного обращения с ним, кресле. Серёжка знал и понимал меня лучше кого бы то ни было, может быть даже лучше меня самого.

– Ну что ты снова разгрустился, Вик. Пойдём лучше в зал, мячик немного погоняем, там уже все мальчишки собрались, только тебя не хватает.

– Не хочу, - поморщился я, - каждый день одно и то же: с утра учёба, потом зал, мячик, фильм… Серёж, разве тебе это ещё не надоело?

Серёжка громко и понимающе вздохнул, было ясно, что он во всём согласен со мной, но вслух сказал другое:

– Ну, Вик, нас ведь всё-таки ждут.

– Салаги-то? Серёж, им, --">