Кэрол Эмшвиллер - Рассказы

появился точно такой же волосатый человек. Их язык похож на свист. Многие фразы звучат, как настоящие птичьи песни — необыкновенно красиво. Но мне так и не удалось его выучить. Они и на нашем языке тоже разговаривают.

На его сородиче был рыбацкий жилет с множеством карманов. Он вытащил мягкие, похожие на лозы, веревки. Они сделали лубки из палок и привязали к ним мои руку и ногу, чтобы не сдвинуть сломанные кости. Потом положили меня на носилки вроде гамака и отнесли в свою тайную деревню. Это было кочевое племя — они никогда не проводили больше двух ночей на одном месте».

Потом текст обрывался, а со следующей страницы начинался снова.

«Дорогая Сабина!

(Значит, дальше она пишет для меня, и правильно, что я это читаю.)

Первые строчки дневника я написала вскоре после несчастного случая, а потом произошло так много событий, что я перестала писать. Я не писала много лет — отчасти потому, что мне надо было заботиться о тебе. Но теперь я начала снова, для тебя. Я хочу, чтобы ты узнала о нашей с Грауном любви. Спасти меня Грауну помог его брат, Гринер. Все остальные в его племени были против. Они думали, что помогать мне опасно. Я чуть ли не весь день пролежала без сознания, прежде чем они все же изменили свое решение. Если бы не Граун, никто из них и пальцем бы не пошевелил. Наверное, Граун влюбился в меня уже тогда, но я не сразу ответила на его любовь.

Ты знаешь, Бинни, они прекрасны. Они не похожи на то, какими их изображают ученые. Не думай, что они такие! И ты должна знать, как прекрасна ты сама».

Что, правда?

«Сначала я не отличала Грауна от Гринера, да и остальных не различала тоже. Ну, разве что женщин от мужчин. Через некоторое время я заметила, что Граун смотрит на меня не так, как остальные. С надеждой. Я бы написала, с тоской, но это было не совсем так, потому что он всегда был уверен в себе. Как будто все его желания должны исполниться, а когда — лишь вопрос времени. Как будто он знал, что скоро я замечу, насколько он меня достоин.

Бинни, я надеюсь, что теперь, когда ты это читаешь, ты уже выросла и тоже узнала, что такое любовь — тогда ты меня поймешь».

Может быть, мне перестать читать и отложить это на потом, когда я стану старше? — подумала я. Я ведь еще никого не встречала, кого могла бы полюбить. Или все-таки прочесть это сейчас, а позднее перечитать еще раз?

«Конечно, я влюбилась в него не сразу. Всё было слишком непривычно и казалось слишком странным. Но когда тебе больно и с тобой обращаются по-доброму, важно только это. Граун так тревожился, так поддерживал меня и смотрел на меня с таким обожанием!

Кроме Грауна и Гринера, я не нравилась никому из их племени. Они построили нам хижину, чтобы мы с Грауном жили подальше от их утесов, пещер и гнезд.

Я не знаю, как бы они теперь поступили с тобой. Ты гораздо больше похожа на них, чем на меня. Надеюсь, что они найдут тебя, хотя, пока я рядом с тобой, они не захотят ни с кем из нас иметь дело. Знаться со мной для них опасно. Они видят опасность во всем, и, наверное, они правы. Они бы не могли сохранить свой народ в тайне на протяжении стольких лет, если бы не остерегались всех и вся.

Надеюсь, что я своим присутствием не привлекла к ним внимания. Представляешь, что будет, если всех их запрут в зоопарке? Или отовсюду понаедут туристы и станут щелкать фотоаппаратами, снимая их — или тебя! Будь осторожна! Никогда, никогда, никогда не спускайся с гор, ведь внизу так трудно спрятаться!!!!!»

О боже мой, что я наделала?

Я не знала, что мне так важно никому не показываться. Что, спустившись сюда, в город, я поставила под угрозу всех их… или, лучше сказать, всех нас. А теперь обо мне узнали Хай, Бак и Молли. Хай обещал, что он не покажет снимков, но Бак-то уж точно обо мне расскажет, думала я. Хоть и не сможет доказать. То есть я надеялась, что не сможет.

И вдруг мне до того захотелось найти свой народ, что я ни минуты не могла больше сидеть на месте. Мне нужно вернуться. Но ведь я уже излазала все горы и никто из них ко мне не подошел — я не видела ни малейшей приметы, что они существуют.

В книжке еще оставалось несколько страниц, но мама написала лишь отдельные строчки с большими промежутками, как будто хотела дописать позднее. Одна строка была: «Сегодня умер Граун». Может быть, она слишком горевала, чтобы написать что-то еще.

* * *

Я надела свои шорты и --">