Чарлз Харнесс - Окно Аракнида

двойные солнца Алгола вспыхнули над горизонтом, как ядерный взрыв. С другой стороны лагерной улицы было слышно, как началась болтовня. Почему молодые люди так шумят?

Молодежь, казалось, чувствовала себя обязанной шуметь день и ночь. С сигналом отбоя, когда здравомыслящие люди должны были готовиться ко сну, лагерь получал новый прилив энергии. Ночь приносила гитары, концерты, певцов и две луны. Одна большая луна и одна маленькая луна, прыгая и танцуя, вращалась вокруг большой луны. И там было хихиканье, музыка и вальс на лужайке в течение нескольких часов, вероятно, с алкоголем. Ночью он плотно застегивал полог палатки и отказывался осведомляться, что там происходит. Бог знает, что они там делали. Но утром они выглядели свежими и яркими. Вот, что было важно. Ему было все равно, чем они занимаются, лишь бы они были готовы к еще одному плодотворному дню работы на раскопках.

Они заставили его вспомнить его собственные студенческие годы. Он думал о девушках, пиве и застольных песнях. Почему он никогда не женился? Он слишком много времени проводил в поле. Было бы неправильно просить женщину разделить с ним тяжелую жизнь на раскопках. И все же, эти молодые люди сегодня... В группах, которые он приводил сюда из года в год, было много девушек. И несколько супружеских пар. Например, Торины. Девушки, казалось, не возражали против лишенной комфорта жизни. Но, конечно, они изменятся, когда начнут появляться дети. Нет, археология — жизнь не для женщины.

Он задумался о том, как одеваются молодые женщины. Выцветшие синие джинсы туго обтягивали их ягодицы. В его поколении этого бы никогда не сделали. В его студенческие годы девушки в поле носили платья. Как правило, хаки. Иногда, возможно, юбки с разрезом. Времена изменились, а он — нет. Значит ли это, что он действительно стареет? Он должен что-то найти в этой поездке. Не то чтобы это помогло ему в Университете. Следующим летом на курсе будет другой преподаватель, что бы ни случилось. Очень плохо. Он водил сюда группу уже двенадцать лет.

Археология 411. Раскопки на Феррии. Обследование артефактов. Изучение параллельной эволюции Аракнидско-Льяноанской культуры. Три учебных занятия в неделю в течение семестра.

Аракния, где ты?

Он слышал молодые голоса в столовой палатке, в полукилометре от него. О чем они говорили? О нем? Возможно.

Он знал, как они его зовут между собой. Всадник-паук. Они считали его маньяком. Что ж, возможно, так оно и было. Это был единственный способ сделать себе имя в этой области. Возможно, он был похож на капитана Ахава в поисках большого белого кита. Он видел добро и зло только с точки зрения того, что помогало или мешало его поискам легендарной Аракнии. Это допускало кристально чистую мораль. Иногда он просыпался ночью в холодном поту, и ему снилось, что он умер еще до того, как нашел город. Завладеть навязчивой идеей и никогда ее не отпускать. Именно так поступали и другие. И он тоже.

Он мрачно улыбнулся. Пусть они щебечут и болтают, если это то, что они должны делать. Только бы сегодня они нашли один-два артефакта.

Он посмотрел на лагерную улицу. По ту сторону небольшой долины и среди невысоких холмов виднелись разбросанные здания горной компании «Вольфрам Майнинг». Главный инженер учился у него много лет назад. Вчера вечером они вместе сели ужинать в столовой рудника. Инженер сочувственно отнесся к проблемам профессора. — Профессор, все, что вам нужно, это найти этот город, и тогда у вас будет столько славы, что каждый фонд на Земле будет искать вас. Может быть, вы копаете недостаточно быстро. Может вам стоит одолжить один из моих бластаваторов на пару дней. Проходит сквозь твердый камень, как сквозь масло.

Шпейдель рассмеялся. — Я ценю это, Закари. Правда, я признателен. Но мне придется отказаться от предложения. Если мы будем копать быстрее сантиметра в час, то обязательно что-нибудь упустим.

Закари Стоун покачал головой. — Ну, если передумаете, дайте мне знать. Я пошлю машину, куда вы скажете, в любую точку планеты.

— Я... Шпейдель вдруг чихнул и выудил из кармана носовой платок.

— Будьте здоровы! — воскликнул инженер, прищурившись. — Профессор, вы чем-то заразились.

— Чушь. Это всего лишь послеполуденный ветер — мистраль. Начинается на плато Сильва. Течет вниз по долине

--">