Юрий Николаевич Волков - Гадёныш [СИ]

Волков Юрий ГАДЁНЫШ

Утречко выдалось славное. Теплое, тихое, ясное, ласковое. Слышно было, как над метёлками гиацинтов жужжат пчёлы. Кошка дремала, блаженно развалившись на крыльце.

А вот техника, увы, подвела. Вакуум-насос на доилке сдох и две коровы пришлось выдаивать вручную.

Отправив свой маленький гурт в стадо, Антон отвинтил насос с тележки и, устроившись на уличном столе под навесом, разобрал его, чтобы выяснить причину.

Уплотнение полетело. Вот, зараза.

Он поднялся с лавки и уже навострился к гаражу — взять старую автокамеру, чтобы вырезать прокладку, когда в лесу, со стороны заброшенных силосных ям, полыхнуло белое зарево. Через пару секунд грохнуло.

Антоха остановился, напряжённо, с опаской глядя в сторону взрыва. И тут дверка сарая, где хранились дрова и уголь, задёргалась. Закрыта она была снаружи на задвижку и там, вообще-то, никого не могло быть. Но кто-то настойчиво толкался изнутри.

Собака? Лиса? Потом мелькнуло — может, упаси Боже, медведь?

Подойдя к дверке, он слегка, на пробу, стукнул по ней кулаком и прислушался.

Изнутри донеслось слабое: — Тоша, это ты? Тоша, открой мне.

Антон рванул щеколду и распахнул дверь. Таня, Антохина жена, стояла бледная в сумерках сарайчика. Глаза её, расширенные от испуга и недоумения, обшаривали мужа, двор, дом. Она покачнулась и тихо пожаловалась: — Тошенька, что-то мне плохо.

И упала…

Подхватив супругу на руки, Антоха быстро понёс её в дом, спрашивая по дороге: — Танюша, что с тобой? Танечка, да как ты там оказалась-то?

Ответов не было. Совсем сомлела бедная.

Уложив Танечку на диван в зале, мужик метнулся на кухню, к шкафчику с медикаментами, за нашатырём. Когда возвращался через прихожую к отключившейся жене, входная дверь скрипнула и дом вошла Таня с ведёрком ягод. Она с утра, пока прохладно, за баней малину обирала.

Антон оцепенел.

А Таня сняла калошики, обула тапочки и деловито пошла с ведром на кухню.

— Тоша, там, в лесу, что-то как бахнуло. Я сразу домой. Что-то мне не до малины стало. Испугалась… Ребятня наверно хулиганит.

Антон заглянул в зал. На диване лежала жена без чувств. Он посмотрел на кухню, на вторую жену и прошептал: — Твою мать…

Таня обиделась. Возмутилась: — Тоша, ты что ругаешься?

Антоха осторожно спросил: — Таня, как ты себя чувствуешь?

— Нормально я себя чувствую. А что случилось?

— Да вот… — Антон не знал, что и сказать: — Случилось кое-что. Иди-ка сюда.

И повёл жену в зал.

Татьяна строго глянула на него.

— Не поняла! А это кто? И почему на ней мой халат? Она что — спит?

— Нет, Тань, ей плохо стало. Ты уж посмотри её как медик.

Таня всю трудовую жизнь проработала в ЦРБ, в реанимационном отделении, сначала сестрой, потом старшей медсестрой. Каждый день Антон её возил на своей девятке за восемнадцать километров в райцентр.

Он и сам там работал, главным инженером в совхозе. Ушёл сразу, как только перестали платить.

А Таня уволилась только тогда, когда её зарплата перестала окупать стоимость израсходованного на поездки бензина. Но для неё нашлось место в деревенском фельдшерском пункте. Так что теперь Танечкина служба находилась рядом с домом, прямо через дорогу.

Вторая Таня подошла к Тане первой (вот же незадача, тут и мозги и язык сломаешь) и потрогала её пульс.

— Живая… Травм вроде нет… Пульс редкий, слабый. Обморок. Ну-ка дай-ка нашатырь.

Антон протянул пузырёк.

Она поднесла флакон к лицу лежащей Тани. Та отвернулась к диванной спинке, вяло отмахнулась рукой, слабо прошептала:

— Не надо…

Хлопочущая Таня приподняла ноги больной и подсунула под них подушку. Смочила ватку нашатырём и мазнула по вискам пострадавшей.

Та опять попросила: — Ну, не надо же, — повернулась, приоткрыла глаза.

Вторая Таня замерла. Склонившись и внимательно всматриваясь в лицо своего двойника, спросила.

— Вы, женщина — кто?

Первая, прихворнувшая Татьяна, повернула голову к Антону и слабо спросила.

— Не поняла! Тоша, а это кто? И почему на ней мой халат?

Вторая Таня уронила ватку и, прошептав, — Твою мать…, - отступила спиной к мужу.

Прижав руки к груди, она подняла испуганные глаза на Антона:

— Тоша… Это же что?…Это кто она?

— Иди ко мне, — Антоха поставил её рядом с собой и забрал у неё пузырёк.

Она прошептала:

— Тошечка, я боюсь…

— Разберёмся.

Первая Таня с трудом села и подняла --">