Альфред Бестер - Дьявол без очков

Альфред Бестер ДЬЯВОЛ БЕЗ ОЧКОВ

Сон — как репетиция смерти; каждому человеку суждено умереть, и каждый познает во сне вкус смерти, пробует на язык ее горькую крупицу.

Усталый, ты ложишься ночью спать, расслабляешься и удобнее пристраиваешь голову на подушке; ты даже рад получить свою порцию смерти, зная, что обязательно наступит пробуждение. Успеваешь подумать напоследок о каких-нибудь пустяках, перебрать в памяти события дня минувшего, а затем…

В закрытых глазах зажигаются странные огни и кружатся в привычном танце, и ты, пытаясь за ними уследить, не замечаешь, как переступаешь черту и проваливаешься в дремотную анестезию. А затем и вовсе засыпаешь. Есть гипотеза, что сон — это инструмент природы для очистки мозга от лишней информации, для подготовки его к суматохе и стрессам нового дня.

Помимо кружащихся огней к тебе приходят звуки. Существует пространство, вовсе не пустое, напротив, кишащее атомными и субатомными частицами. И что еще труднее постичь, их на самом деле два — аверсное и реверсное, как стороны монеты. Одно пространство испускает непривычные твоему уху звуки. Там обитает некая сущность, зовущая себя Старр, и голос ее прерывист, искажен.

— Чарлз… Чарлз Грэнвилл… — Слова едва уловимы, — …Помехи из реверса, прошу усилить передачу.

Смутный рисунок искажается и тут же восстанавливается.

— Грэнвилл? Чарлз Грэнвилл, ты меня слышишь? — Возникает пауза, и сущность по имени Старр обращается к кому-то другому: — Неужели нельзя сделать так, чтобы он услышал?

— Не отвечает?

— Нет. Грэнвилл — редкий тип, из тех, кто не может с легкостью принять чью-либо сторону. Потому что не верит в реальность, существующую независимо от его представлений о ней. Вот и застрял между аверсом и реверсом.

— Ну и пусть там остается, нам-то какая забота?

— Наша забота — спящая вот уже тридцать лет маниакальная энергия, затаенная в глубине его разума могучая сила. Когда она о себе заявит, а это рано или поздно случится, Грэнвилл начнет агитацию. Но неизвестно, за нашу аверсную вселенную или против. Необходимо его завербовать.

— Грэнвилл, ты должен выслушать нас. Выслушать и поступить согласно указаниям. Ты уникален тем, что не подозреваешь о своих скрытых возможностях.

В лабиринте сна Чарлз Г рэнвилл равнодушно внемлет стучащимся в его мозг голосам.

— Прошу прощения. Это в высшей степени странно. Кто это там упомянул мое имя? Я Грэнвилл. Доктор Чарлз Грэнвилл. — Он смеется внезапно родившейся во сне глупой шутке: — Доктор Грэнвилл, пройдите в хирургию для диагностики двухголового пациента.

Старр настойчив:

— Грэнвилл, нельзя болтаться между двумя пространствами. Иди к нам, в аверсную вселенную.

В зыбкую мглу, в клубящийся туман, звучащий точно электрические помехи, пробивается чей-то шаг, голоса зовут, рождая живое эхо, рисуя символы, простые и понятные, как дорожные знаки. Это шипучая электрическая пена, и в ней плавает золотая рыбка, зовущая по имени.

«Но как рыбы могут говорить? — размышляет Грэнвилл. — Вот плавать — это нормально, это в природе вещей. Плавать — это для них правильно».

Его немой голос беззвучно напевает: «Птицам положено в небе летать, рыбам положено плавать в воде… Эге, отличная тема для песни. Да я настоящий композитор!»

— Старр, он пытается создать для себя отдельную безумную реальность.

— Не беда, лишь бы это привело его к нам. Пусть кто-нибудь из вас проверит, не воздействует ли на него из реверса Ковен.

В глубинах великой пустоты раздается неторопливый бой колоколов.

— Вы слышите?

— Колокол?

— Да. Это Ковен.

— Грэнвилл, — настойчиво зовет Старр, — иди сюда. К нам, в аверс.

Колокол бьет все чаще и звонче. Голоса вокруг Грэнвилл а смешиваются.

— Слушай нас, Грэнвилл! Не надо просыпаться! Не гони от себя сон, ведь это и есть твоя реальность.

Чья-то ладонь трясет спящего за плечо.

Звон не прекращается.

Голоса пропадают, но появляется новый:

— Грэнвилл! Грэнвилл! Чарли, а ну-ка, вставай. Срочный выезд, не слышишь, что ли?

Грэнвилл возится на кушетке, пытается нырнуть обратно в дрему и вновь увидеть «свою реальность».

— Угомоните золотую рыбку, — бормочет он.

— Силы небесные! — восклицает рыжеволосый парень в футболке и белых парусиновых брюках. — Ну ты и силен подушку давить! Просыпайся, приятель. Это окружная больница, и у нас вызов по «скорой». И --">