Эдвин Чарльз Табб - Ваза Минов

Э. Ч. Табб ВАЗА МИНОВ

Антикварный магазин был одним из тех фешенебельных заведений, которые посещаются публикой избранной и очень состоятельной. В одной из витрин стояла старинная ваза ручного литья, в другой — античная, солнечная лодка, а между ними располагалась широкая, выходящая на проспект дверь из цельного стекла.

Дан Грегсон остановился перед входом в магазин, и его глубоко посаженные глаза с любопытством оглядели широкую улицу. Никаких следов автомобильной катастрофы. Обломки уже успели убрать, а дождь смыл последние пятна крови. Неизменные зеваки разошлись. Повернувшись к двери, Грегсон рывком отворил ее и вступил в теплый зал, где его уже ждали.

Ирлмен и Бронзон стояли возле невысокого пожилого человека с тонкими, изящными руками и светящимися умом глазами. Чуть поодаль топталось несколько сотрудников. Полиция уже ушла, и Грегсон был рад этому обстоятельству. Навстречу ему шагнул Ирлмен:

— Эге, Дан. Быстро же ты пришел.

— Что делать, генерал лично заинтересован в деле. Кто хозяин магазина? Вот этот?

Макс Ирлмен кивнул, показав рукой на маленького человека, и познакомил их друг с другом.

— Мистер Левкин, познакомьтесь! Это Дан Грегсон из спецотдела контрразведки.

Дан и мистер Левкин обменялись рукопожатиями. Грегсон поразился стальной хватке маленьких, изящных рук.

— Я был бы рад встретиться с вами при более счастливых обстоятельствах, — начал Дан. — Так что у вас тут произошло? Будьте добры, расскажите все с самого начала.

— Опять?!.

— Если вас не затруднит. Сведения, полученные из первых рук, обычно самые надежные.

Владелец магазина развел руками.

— Меня обворовали, украли одну из самых дорогих вещей в моем магазине. Маленькую китайскую вазу времен династии Минов, необычайно красивую…

— Какая ваза, ее размеры?

— Дюймов шесть высотой, достаточно маленькая, чтобы уместиться в кармане.

— Вы сказали, что вещь была очень ценной. Сколько она стоила?

— Я сказал «дорогой», — поправил хозяин магазина. — Как можно оценить в деньгах произведение искусства?.. Она стоит столько, сколько покупатель готов за нее заплатить… Одно могу добавить — всего лишь накануне мне за нее предлагали сто тысяч, но я не согласился.

Ирлмен удивленно хмыкнул. Его тонкое нервное лицо с темными, словно подведенными синью, глазами скрылось за клубами табачного дыма.

— Расскажите нам об этом человеке.

— Среднего роста. Не худой — не тонкий, одет прилично, волосы русые, голос мягкий, исключительно вежливый и ласковый, а глаза… глаза удивительные…

Мы разговорились. Его интересовали редкостные красивые вещи, и, естественно, я ему показал эту вазу. Вдруг на улице раздался грохот — столкнулись две автомашины. Мы все бросились к дверям, и внимание наше было отвлечено. К тому моменту, когда я опомнился и спохватился, покупатель исчез, а с ним исчезла и ваза.

— Вы уверены, что это именно он? А не могли ее спрятать где-то здесь?

— Полиция уже выясняла. Нет, такого не могло быть. Я все кругом обыскал. Ее наверняка украли.

Владелец магазина в первый раз выказал свое волнение.

— Пожалуйста, разыщите ее. Вы ведь сделаете все, что от вас зависит?

Дан согласно кивнул головой и сделал знак Максу Ирлмену, чтобы тот отошел с ним в сторону.

— Ну что, он самый?.. Точно?..

— Они опознали его на фотографии. Это, бесспорно, он.

— Мне хотелось убедиться наверняка. А как насчет аварии? Она не была подстроена заранее?

— Ничуть. Кэб сбил пешехода и врезался в грузовик. Пешеход убит, кэбмен лишился ноги, а шофер грузовика доставлен в госпиталь в тяжелом состоянии. Так дела не подстраивают.

— Может, чистое совпадение?.. Слишком ограничено время. Левкин не дурак, а ведь даже самому ловкому жулику нужно время, чтобы решиться воспользоваться подвернувшимся моментом, взвесить все «за» и «против», а потом уж действовать. Левкин не дал бы обыкновенному вору столько времени на обдумывание. Все идет к тому, что ты был прав. Макс.

— Конечно, прав. Это сделал Клигер. Но… — в голосе Ирлмена послышалось недоумение, — … скажи, Дан, зачем? Зачем ему понадобилось это делать, ты можешь мне ответить?

Грегсон молчал.

— Зачем? — повторил свой вопрос Ирлмен. — Зачем ему потребовалось утащить вещь, которую он ни продать, ни съесть не может? С ней же ничего нельзя сделать, кроме как сидеть и любоваться. Так зачем?

Этот --">