Карен Арамович Симонян - Зовущий, зовущий мир

двух людей, живших до этого в разных уголках вселенной, и в тот же день расходятся. И эти двое никогда больше не встретятся. Понимаете, два человека встречаются и расстаются, чтобы уже никогда не встретиться. А когда знаешь имя... то... тогда ждешь его, потому что это уже не какой-нибудь безымянный человек. Ну, как вам объяснить... Имя - это уже нечто большее. Когда и вы продежурите здесь полгода, сами почувствуете... и не сможете объяснить заменяющему вас, что это означает, когда после долгого одиночества встречаешь наконец человека...

- Не верю, чтобы имя могло помешать.

- Возможно. Но ведь ни к чему, чтобы кто-то, которого уже никогда не увидишь, стал конкретной личностью?

- Вчера вы очень спешили, - сказала девушка.

Он не ответил.

И снова в тишине с небольшими перерывами послышался хрип кварцевых часов.

Окраинная планета была той границей, на которой остановилось освоение космоса. Тысячи подобных планет находились в процессе освоения. И каждая из них была границей между известным и неизвестным. За сотню или более лет машины и роботы под надзором одиноких дежурных преобразуют планету, создадут все то, без чего невозможно переселение людей. Потом из разных мест вселенной приедут сюда люди и создадут колонии. Жаль, что до сих пор ни на одной планете не обнаружены мыслящие существа. И теперь по вселенной, по бесконечному множеству радиусов распространяются бывшие земные жители...

- Сколько, по-вашему, людей во всей вселенной?

- Наверное, несколько сотен миллиардов, - ответила она.

- В двадцатом веке люди, кажется, жили только на Земле. Их было всего три миллиарда.

- Сейчас двадцать восьмой век, - сказала девушка. - Долго вы еще намерены здесь оставаться? Вас уже не зовут?

- Сейчас двадцать восьмой век, - подтвердил он, - и люди, в особенности девушки, совершенно не изменились.

Это была упрямая звезда.

Она продолжала звать все время.

Он не мог заглушить этот упорный зов.

Когда спустя несколько дней он снова шел в ту комнату, где люди никогда не знакомятся, он уже знал: после того как он выйдет отсюда, эта окраинная планета станет воспоминанием, сном или сказкой, услышанной в детстве, которую хочется послушать снова, но от которой теперь щемит сердце, потому что все обаяние этой сказки уже безвозвратно утеряно.

- Я сейчас отправляюсь, - сказал он.

Она молча посмотрела на него.

- Я сейчас отправляюсь, - повторил он.

- Мы расстаемся, - тихо проговорила она. - Человеческие пути случайно скрещиваются на этой планете и снова расходятся. Верно?

- Мы встретимся.

- Так много дорог, - сказала она, - и так велика вселенная...

- Мне было двадцать лет, когда я прибыл сюда, - сказал он. - А вам?

- Мне тоже.

- Видимо, на этой планете пересекаются пути только двадцатилетних... На этой самой обыкновенной планете... Ведь странно, а?

- Да.

- А когда они появляются в обычном мире, то стремятся туда, где нет ничего обыкновенного. И если они стремятся к этому, то обязательно встретятся там, где все действительно необычно: и вселенная, и солнце, и планета... Мы обязательно встретимся. - Он помолчал, потом добавил: - Меня зовут Адам.

- А я Лилит, - сказала девушка. - Ты уверен, что мы встретимся?

- А ты знаешь, сколько людей на свете?

Она растерялась:

- На свете есть всего два человека. Я и ты. И есть всего лишь одна звезда, самая необычная во всей вселенной...

--">