Сергей Абаимов - Откройте двери, люди, я ваш брат, ведь я ни в чем не виноват

Сергей Абаимов ОТКРОЙТЕ ДВЕРИ, ЛЮДИ, Я ВАШ БРАТ, ВЕДЬ Я НИ В ЧЕМ НЕ ВИНОВАТ

Одинокий и жалкий скиталец, он стоял пред крепостными воротами. Истощивший в дороге все свое состояние, изможденный и усталый, он, словно дервиш, просил милости. От былого величия не осталось и следа. Никто не узнал бы в этом исхудалом, покрытом пылью путнике великого мага и чародея, обращавшего в прах и воссоздававшего вновь целые королевства. Порой даже ему самому уже не верилось, что прошлое не было сном, миражом истощенного сознания.

По ту сторону крепостной стены была страна его мечты. Ажурные, висячие замки, волшебством вознесенные под голубой небосвод, тучные пажити, орошаемые хрустальными водами рек. Мириады счастливых обывателей, словно муравьи спешащих по своим делам. Их лица так и светились довольством и благополучием. Эх, если бы он только мог быть одним из них…

Но суровые, серые бастионы крепостных стен отделяли его от мира-идиллии. Он видел лишь краешек, лучезарный отблеск рая сквозь неплотно прикрытые створки врат. Ах, если бы он мог проскочить, проскользнуть туда. Но скрещенные алебарды огромных стражей-ифритов преграждали путь. Он не сомневался ни мгновения, что будет изрублен на куски, вздумай он только прорваться силой.

Хромой, седой старик в пыльных одеждах, он заковылял прочь. Пыль и каменное крошево устилали его путь. Ни травинки, ни былинки — ничего не было вне чудесной страны. Лишь холод и мрак забвения.

Отойдя далеко от крепостных врат, когда стражи уже не могли видеть его, он обернулся птицей и вспорхнул в небеса. Может там он найдет дорогу в обетованную страну?

Тщетная надежда. Крепостные стены возносились ввысь и в далекой сизой дымке смыкались словно лепестки закрытого цветка. Солнце, голубое небо, белые облака — все это было под каменным куполом. Снаружи оставались лишь мрак и пустота.

Внезапно он заметил лучик света, пробивающийся изнутри. Толи кладка ослабела, толи по небрежности строителей, но в монолите стен зияло крохотное оконце. Только мухе впору пролететь. Но что ему стоило обернуться мухой?

Радостно жужжа стеклянными крыльями, метнулся он вперед. Голубое небо, ласковое солнце — это так тянуло его к себе, что на мгновение он забыл об осторожности.

Расплата не заставила себя долго ждать. Стена всепожирающего огня взметнулась вверх, сжигая все на своем пути. Ему еле удалось уйти. Спасла лишь быстрота реакции и то, что в последний момент он успел сбросить с себя копию-образ настоящей мухи, а сам легким ветерком метнулся прочь. Ему повезло. Страж был недогадлив и, уничтожив насекомое, не заподозрил ничего более. Окажись он умнее, подними по тревоге крепостной гарнизон — это был бы конец.

Он остался жив, но силы были на исходе. Их не хватило бы для нового долгого путешествия до другой обитаемой земли. Оставалось проникнуть за крепостные стены или умереть.

Он вернулся к воротам и затаился над головами у стражей, наблюдая. Наудачу, дорога оказалась оживленной. Отдельные путники, груженые повозки и целые караваны тянулись по ней. Каждый входящий предъявлял пропуск за личной подписью начальника дворцовой стражи. Ничего не стоило отобрать бумаги у любого путника, но в каждом документе содержалась полная идентификация как людей, так и грузов. А обмануть привратных ифритов не смог бы никто.

К его огромной радости, один из караванов застрял в дороге. Тяжело груженый верблюд оступился, подвернул ногу и рассыпал поклажу по придорожной пыли. Пока погонщики опомнились, пока собрали груз, он уже успел юркнуть в один из тюков. Изнутри он слышал, как караванщики долго препирались между собой, выбросить ли испорченный груз или все же сохранить.

На его счастье, из страны отправления прилетело высочайшее повеление идентифицировать груз на месте. Походный идентификатор каравана оказался слаб распознать его среди другого содержимого тюка и сосканировал его структуру вместе с остальным грузом, которая и была тут же зафиксирована высочайшей подписью. Лучшего исхода он и ждать не мог — ему словно выдали личные документы на право прохода. Его сердце, как колокол, хотело забиться от нахлынувшей радости. Но он приказал ему остановиться, затаил дыхание и умер — все в его теле застыло, сохраняя идентифицированный образ.

Караван двинулся вперед и медленно втянулся под крепостные стены. Стражи-ифриты тщательно сверили --">