Владимир Шкаликов - Пустые слова

Удовлетворившись своими опытами, начальник бюро вышел из кабинета, отыскал глазами шустрого очкарика и строго ему кивнул. Тот сразу подошел и вслед за шефом расположился на стуле в его фанерных аппартаментах.

- Кайся, - сказал шеф. - Кроме тебя, некому.

С минуту длилось молчание. Начальник бюро глядел на молодого коллегу задумчиво и дружелюбно, а тот рассматривал содержимое красной папки и пепел. Делал он это без лишних эмоций, как делают простые, привычные дела. Потом спокойно сказал:

- Ген Геныч, бумага тут почти ни при чем.

- Почему почти?

- Давайте начнем не с бумаги, - предложил конструктор.

- Давай, Арсений Петрович, давай, - согласился начальник. - Но только сначала ты скажи, зачем пытался обидеть человека? Пожилого и заслуженного, между прочим.

- А разве он ушел обиженным? У меня и в мыслях не было его обижать.

- Но текст лекции ты ему сгубил или не ты?

- Я. Но у меня на этот случай было три варианта отвлекающих вопросов. И не случайных.

- Ты что же, все бюро опрашивал?

- На то я и культмассовый сектор, чтобы знать вопросы...

- И что же, интересно, он без текста доверил?

- Вы же слышали наши аплодисменты! От всей души, ей-богу! Да мы и на пленку записали, память останется...

- М-да-с, - покачал головой Ген Геныч. - Память народная теперь магнитофонной записью сильна?

- Не сильна, шеф, а усилена!

- Согласен. Теперь кайся.

- Только предупреждаю, - сказал Арсений Петрович, - до конца я еще сам не разобрался.

- Ничего, валяй. Вместе разберемся.

- Вчера после работы, - начал конструктор, - я задержался с вашей тройной модуляцией, варианты попробовать. Ничего особенного не узрел, но возникло желание увеличить кратность. Стащил к своему столу все генераторы, какие у ребят нашел, и начал загружать схему покаскадно. На осциллографе - какая-то свистопляска...

- Само собой, - вставил шеф. - Считать же надо...

- Когда подключал седьмую частоту, - продолжал Арсений Петрович, - я неловко потянулся к генератору и животом навалился на входной кабель осциллографа. Он выскочил из гнезда, и штекер упал на статью. Я за ним нагнулся и вижу - буквы перед штекером с газеты осыпаются, как будто из него дует ветром, как будто их водой смывает!..

- Все подряд?

- В том-то и странность, что не все. Вот смотрите.

Он вынул из заднего кармана брюк обрывок газеты. Вместо целых абзацев там были белые пятна. То есть не совсем белые, газета была испачкана чем-то жирным, но букв там, где им по логике следовало находиться, не было и в помине.

Ген Геныч принялся изучать текст. Арсений Петрович перебирал текст бывшей лекции и качал головой.

Наконец начальник поднял глаза.

- Нет, Арсен, до меня не доходит. Все-таки у тебя на размышление целая ночь была... Вот, смотри, тут написано: "В селе все считают Катю своим человеком". Дальше пробел. Две строчки с небольшим. Потом: "Хлеборобы ценят в ней уважение к их труду, грамотность". Что могло быть там, где пробел?

- Сейчас, сейчас, - сказал Арсен и полез в другой карман. - В этом месте не случайное облучение. Тут я уже пытался анализировать, поэтому сначала переписал, а потом - под штекер... Вот: "Невысокая, худенькая, похожая на пионерку, девушка пришлась, как говорится, ко двору".

- Так-так, - начал понимать начальник бюро. - Повторение сказанного и ненужная информация. Короче говоря, пустые слова.

- Вот! - вскричал Арсен. - Вот та формулировка, которая мне не давалась. Именно пустые.

- Можно сказать и "лишние", - пожал плечами Ген Геныч.

- Нет-нет! В "лишних" - нет физического смысла.

- Ты хочешь сказать...

- Да, я хочу, только скажите сами, у вас вообще талант на формулировки.

- Пустые слова, - начал Ген Геныч, - слабее весомых держатся на бумаге... как сухие листья на дереве... Но это мистика, Арсен!

- Это микрогравитация, - сказал Арсен, - и резонансная чистота с необходимой модуляцией.

Он схватил со стола авторучку и быстро написал несколько фраз.

- Прочтите!

- "Никому не нужны пустые слова, - читал вслух Ген Геныч. - Никто не нуждается в повторении ненужных слов. Не пишите на бумаге и не произносите вслух слова, от которых нет пользы".

- Давайте сейчас внесем этот листок в поле излучателя, - сказал Арсен, - и из трех фраз на нем останется только одна. Да и то в лучшем случае, потому что истина больно уж избита.

- М-да-с. Так избита, что лечат, лечат... - было видно, что Ген Геныч каламбурит автоматически и не слышит собственных слов. Какая-то идея забрезжила в его остановившемся взоре.

- Можно --">