Филип Плоджер - Дитя на все времена

Филип Плоджер Дитя на все времена

Fhillip Plauger «Child of All Ages»

Девочка в приемной не сутулилась, сидела прямо, аккуратно положив руки на колени. Ее серое платье из дешевой ткани — такой трудно придать более или менее приличный вид — было тщательно отглажено, туфли, под цвет платья, старательно вычищены. Этакая примерная девочка: нигде не ковыряет пальцами, не болтает ногами. Сколько гувернанток и нянь тщетно пытаются добиться подобного от своих воспитанников… И, похоже, ожидание не тяготило девочку, словно оно было ее естественным состоянием.

Мэй Фостер, советник по вопросам поведения детей, отошла от двухстороннего зеркала, с помощью которого, оставаясь незамеченной, наблюдала за ребенком. Конечно, не очень хорошо подсматривать, но как иначе понять детей, разобраться в их проблемах? И важно захватить инициативу в начале разговора. Мэй уже 15 лет работала с трудными детьми; чтобы справиться с ними, приходилось идти на хитрость. К тому же не хотелось заработать язву желудка.

А если девочка только притворяется послушной? Дети — прекрасные актеры, однако они понимают, что играть имеет смысл лишь перед публикой. Но девочка не может знать о зеркале, она впервые пришла на беседу с Мэй Фостер. Значит, это обычное ее поведение.

Мэй вышла из-за затемненного шкафа, включила свет и села за свой стол. Еще раз заглянула в лежащую перед ней папку и, закрыв ее, нажала кнопку селектора.

— Луиза, можете привести ребенка.

Когда девочка вошла в кабинет, Мэй, хотя и готовилась к этой встрече, была поражена ее худобой. Такая бывает у стариков, которые ведут активный образ жизни — худые, но крепкие, несмотря на свои девяносто лет. И эти глаза… Мэй видела такие глаза у детей в Центральной Африке, когда в числе первых добровольцев Корпуса Мира боролась там с голодом.

Дети могли переживать боль и страдание, утомительные переходы, смерть своих родителей. Но, когда кожа прилипала к костям, а животы вздувались от голода, их взгляд приобретал особое выражение, которое сохранялось до конца жизни. Слишком рано получен урок: взрослый мир не достоин их доверия, смерть — единственная непобедимая сила в этом мире. Десять лет эти дети являлись Мэй в кошмарах. И теперь, казалось, такие же глаза, видевшие смерть, смотрели в ее душу.

Мэй постаралась справиться со своими чувствами.

— Меня зовут Мелисса, — сказала девочка, неуверенно улыбнувшись. — Вы, должно быть, миссис Фостер.

Теперь она снова казалась обыкновенной воспитанной школьницей, которой скоро исполнится четырнадцать.

— Мелисса, за этот год тебя уже третий раз хотят исключить из школы, — Мэй старалась говорить с профессиональной строгостью. — Может, ты сама расскажешь, в чем дело?

Мелисса пожала плечами.

— Что тут рассказывать. Мы со стариком М… э, мистером Мориссоном снова поспорили на уроке истории, — она усмехнулась. — Он заставил меня замолчать, чтобы выйти победителем.

— Мистер Мориссон давно преподает историю, — назидательно сказала Мэй. — Очевидно, у него есть основания полагать, что он знает о теме спора больше тебя.

— Да Мориссон ничего не соображает! Знаете, что он пытался вбить нам в голову? Что промышленная революция в Англии была шагом назад. Дети, видите ли, работали шесть-семь дней в неделю на фабриках по четырнадцать часов в смену всего ради нескольких пенни. Больше он ничего и не знает. И никогда не задавался вопросом, почему же они шли туда работать?

— И почему же? — задумчиво спросила Мэй. Ее поразила горячность девочки.

— Потому что это был единственный выход, вот почему, — Мелисса сочувственно посмотрела на нее. — Не нравится фабрика — иди воровать, попрошайничать или работай на ферме. А тогда попрошаек и воров могли запросто сварить в кипящем масле. А на ферме… — она скорчила гримасу, — всю неделю вкалывать от рассвета до заката. И что в результате? В урожайный год ты был сыт, в недород — голодал. На фабрике, по крайней мере, всегда можно было заработать деньги на еду.

Мэй на мгновение задумалась.

— А те дети, которые на фабриках погибали или становились калеками? — спросила она. — Зарабатывали чахотку от дыма, почти не видя солнечного света?

— Как будто не было детей, которых затоптали лошади, или тех, что умерли от солнечного удара? — девочка фыркнула. — Да, фабрики были плохи, но все остальное — еще хуже. Но попробуйте это объяснить старому --">