Станислав Лем - Что остается

Лем Станислав ЧТО ОСТАЕТСЯ?

1. Жутко не хочется ничего писать. А особенно — вести переписку. Очень уж многим охота заиметь мой автограф. Добровольно, то есть не припертый экстренными обстоятельствами, я автографов не даю. Не понимаю, кому и на что они нужны. Ведь это — мусор. Любой автограф, в принципе. Теннисисты, вратари, кинозвезды тоже вынуждены давать автографы. Человеческая потребность в таком собирательстве всегда представляла для меня загадку. Поставленный на мною же написанной книге автограф, в сущности, не на месте, потому что создает впечатление, будто у владельца книги и у ее автора (люди любят автографы-посвящения, пусть и продиктованные ими самими) и вправду есть нечто общее. Какая-то тень настоящих дружеских отношений. Еще сложнее отвечать на письма — это воистину тяжелый труд. Артур Кларк наготовил кучу типографски отпечатанных стереотипных ответов, в которые ему оставалось вписать лишь пару слов. И адресатов это устраивало. Я в свою очередь считаю это неуважением к другим особам, хотя понимаю, что болтаю глупости: бывают проблемы, с которыми иначе не справишься.

2. Старость — это когда человек не просто стар, а понимает, что становится все старше. Досадное обстоятельство. Человек понимает, что его организм состоит из большого количества подсистем, за которыми, как может, следит дух. В больном теле, само собой, и душа больная, но я имею в виду не старческие болезни. У разных людей в разном возрасте отказывают разные подсистемы: в этом отношении мы чрезвычайно похожи на автомобили. Если сначала отказывает мозг не беда. Ну а сердце: ведь это мотор, без него дальше не поедешь, и если нет приличной ремонтной мастерской, приходится пересаживаться в могилу. Вот я и думаю, что генная инженерия одним из первых продублирует человеческое сердце: ведь есть же две почки, могут быть и два сердца. Впрочем, здесь не место подробно обсуждать проблемы модернизации органов тела. Найдется какое-нибудь более эффективное средство для починки барахлящего сердца, чем довольно модное теперь пробивание закупоренных коронарных артерий при помощи зонда с шариком. И тогда на смену такой «пробивной» жизни придет новая — с участием добавочного сердца, а может, даже запасного. Пригодится и третья смена зубов. А все оттого, что Природа сформировала нас как существа, которым предназначено дожить до периода размножения, но полученный от первоначального толчка запас жизненной бодрости дает возможность дотянуть до сотни.

3. Сейчас, когда я пишу эти строки, в мире живет пять с половиной миллиардов людей. Абсолютно невозможно представить. Эта всемирная деревня (Маклюэн) полна гомона, трупов, мух, ползающих по детским полутрупикам, ежедневно она подвергается сильной компрессии, а телевидение каждый вечер вливает в нас, усевшихся перед ящиком со стеклянной стенкой, самый чудовищный из всех возможных кроваво-танковый экстракт. Если принцип отбора, при котором о 99,9999 % событий умалчивается, а сообщается лишь одна микрогигананомилличастица, не является формой лжи, тогда такого явления, как откровенная ложь, вообще не существует. Я смотрю разные информационные программы и, в частности, отмечаю своеобразие польских программ. Разумеется, везде в основе этноцентризм: то, что произошло в данной стране, подается в первую очередь. Поляки страдают весьма обширным вздутием самомнения и поэтому начинают с себя. Страшно много эпизодов с заседаниями за большими столами, с говореньем из-за столов, с подписанием чего-то такого, что, как правило, не соблюдается, и только после идут трупы на разных стадиях разложения, бомбы, катастрофы транспортные и природные (зимние, летние и круглогодичные например, землетрясения). В этом смысле все каналы очень похожи друг на друга, и большинство из них не смеет рассекать новости рекламными вставками. Зато объем рекламы в других программах, особенно рекламы, прерывающей действие «на самом интересном месте», — величина постоянно возрастающая. Довольно много места занимает реклама видео- и оглушающей музыкой аудиоаппаратуры, но куда больше — прекрасных пейзажей и идиллических картин всеобщего счастья, приносимого поеданием разных там макарон. Даже супы вызывают необычайный восторг, что могло бы быть забавным, если бы их не было так много. Книги рекламируются чрезвычайно редко, практически — почти никогда. У реклам тоже есть своя парадигма. В последнее время тыльные части --">