Эдмонд Мур Гамильтон - Сквозь Космос (СИ)

как на меня обрушился град вопросов и несколько человек за столом подтолкнули ко мне свои газеты. В поднявшемся гвалте тут и там слышалось слово 'Марс', я же попытался сосредоточиться на таблоиде, который держал в руках.

Верх страницы украшал кричащий заголовок: 'ПЛАНЕТА МАРС ОСТАНОВИЛАСЬ НА ОРБИТЕ', а под ним размещалось то самое первое, грандиозное сообщение из обсерватории Кроссхилла. Я читал его с ошеломленным изумлением - с изумлением, которое лишь возросло, когда я просмотрел отчеты других обсерваторий, разбросанных по всей стране.

Отчеты те были почти одинаковыми. Все телескопы, направленные той ночью на красную планету, сделали одно и то же открытие: Марс, похоже, резко прекратил свое движение. Из крупной Вашингтонской обсерватории пришла еще более странная новость. В ней говорилось, что две крошечные луны Марса - Фобос и Деймос - больше не обращаются вокруг родной планеты, а вырвались из поля ее притяжения и продолжили полет сквозь космос, следуя обычной марсианской орбите; меньшая луна теперь вращалась вокруг большей.

Признаюсь, подобные новости шокировали, и не без оснований. Каждый, кому известна ужасающая точность и не допускающая отклонений механика небесных тел, воспринимал случившееся, как нечто поразительное. Что же заставило Марс остановиться? И каким образом два спутника разорвали оковы притяжения и устремились дальше по орбите, оставив неподвижную планету позади?

Мои размышления, однако, вскоре прервал поток жадных вопросов, хлынувший со стороны присутствовавших в столовой людей. Их мало заботило, что, будучи преподавателем химии, я не особо сведущ в астрономии. Все они пребывали в трогательной, свойственной обывателям убежденности, что любой, кто носит звание ученого, должен разбираться во всем на свете, и задавали бессчетные вопросы о причинах и возможных последствиях странного поведения планеты.

Мне пришлось - хоть я и видел, как это подрывает их наивную веру в мою мудрость - признать, что, касаемо данной проблемы, я нахожусь в таком же неведении, как и они. Перестав донимать меня расспросами, постояльцы перешли к оживленному обсуждению невероятного явления, и кое-какие из высказанных за столом предположений оказались до того нелепыми, что вызвали у всех нас веселый смех.

Я поспешно закончил завтракать и отправился в кампус пораньше: по пути мне хотелось заскочить к доктору Уитли, чтобы обсудить с ним удивительное известие. И вот теперь, когда пришла пора ввести в мою хронику человека, навеки обессмертившего свое имя в истории Земли, меня одолевают сомнения: достоин ли я писать о нем?

Уже тогда я хорошо знал его и любил, как, впрочем, и все в кампусе. В свои сорок два года доктор Джером Уитли вот уже двадцать лет оставался мировым авторитетом в области физики. И, тем не менее, он не отдалился ото всех, не лишился душевной теплоты - что так часто случается с учеными его уровня. Нередко он тратил свое личное время, чтобы разъяснить мне какой-нибудь мудреный вопрос, и я не сомневался: у доктора уж точно найдется некое разумное обоснование творившейся с Марсом чертовщины.

Жилище Уитли - небольшой коттедж, в котором доктор много лет вел одинокую холостяцкую жизнь - располагалось всего в нескольких кварталах от моей гостиницы, и уже через несколько минут я стучался в его дверь. Однако, к моему разочарованию, старый сморщенный китаец, служивший Джерому дворецким, поваром и работником по дому, сообщил, что мой друг отбыл вчера в Сан-Франциско и не сказал, когда собирается вернуться. Поэтому, пообещав себе встретиться с Уитли при первой же возможности, я продолжил свой путь в кампус.

Стоял один из первых ясных июньских деньков, и, шагая по улице, я всей душой наслаждался сверкающим солнцем и мягким благоухающим воздухом. Тротуары полнились спешившим на работу народом, а на проезжей части непрерывный поток автомобилей то мчался вперед, то резко останавливался, следуя пронзительной трели свистка регулировщика. Спешка и неразбериха, суетливая возня дорожного движения и видимость жизни повсюду вокруг казались мне тем утром особенно приятными.

До своей аудитории я добрался довольно рано. Усевшись на подоконник открытого окна, я наблюдал, как потоки студентов устремляются по дорожкам в университетские корпуса. Молодые люди собирались в веселые хохочущие компании, пожимали друг другу руки и торопливо делились гулявшими по кампусу --">