Юрий Леонидович Нестеренко (Джордж Райт) - Ребенок Дороти Стивенс

Джордж Райт РЕБЕНОК ДОРОТИ СТИВЕНС

Дон Стивенс встретил жену на выходе из клиники.

— И все-таки это девочка! — сказала она, глядя на мужа с лукавым торжеством.

— Ну что ж, сделаем мальчика в следующий раз, — несколько принужденно рассмеялся Дон. Он обнял ее за плечи, и они пошли к машине.

— Я всегда тебе говорила, — не успокаивалась она. — Я знала, что это Кэти, с самого начала, а ты не верил.

— Ну, дорогая, вероятность была 50%. Нет ничего удивительного, что ты угадала…

— Я знала, — упрямо повторила она.

Дон не стал больше спорить и отпер дверцу «шеви». Прежде у них не раз возникали споры из-за того, что Дороти говорила со своим будущим ребенком и называла его «Кэти». Дон говорил, что если родится мальчик, то как бы из него не получился транссексуал. Вроде бы все эти размолвки были шутливыми, но… на самом деле Дона это всерьез раздражало. Дело было даже не в том, что он, как и многие мужчины, хотел мальчика; его бесила именно эта иррациональная упертость жены, отказывавшейся даже рассматривать другую альтернативу. Он, впрочем, ни разу не позволил себе сорваться и даже не раз потом корил себя за собственную злость; в конце концов, если бы ему самому пришлось девять месяцев ходить с растущим пузом и всеми сопровождающими это дело симптомами, наверное, ему бы в голову тоже лезли не только рациональные мысли.

И все-таки сейчас ему было чертовски досадно, что Дороти все же оказалась права. Он даже хлопнул дверью машины сильнее, чем следовало.

Дороти потянулась за ремнем и щелкнула пряжкой.

— Пристегнись, — сказала она.

— Да тут ехать-то всего ничего… — привычно проворчал Дон. Этот диалог происходил между ними далеко не в первый раз.

— Дон, ну хотя бы ради моего спокойствия. Ты же знаешь, мне нельзя нервничать, — она с улыбкой погладила свой округлившийся живот.

— Шантажистка, — Дон нехотя повиновался.

Они выехали на неширокое шоссе. Машин в этот час было не слишком много, особенно на их стороне дороги.

— А как у тебя дела на работе? — спросила Дороти.

— Ну… пишем драйвера для видеокарты нового поколения. С удвоенным Z-буфером и все такое. Но главная изюминка там, конечно — не только полигональная, но и пиксельная акселерация…

— Дон, ну ты же знаешь, для меня это все — китайская грамота.

— Ты спросила, я ответил. Если тебе неинтересно, зачем спрашивать?

— Я просто спросила, как у тебя дела. Хорошо или плохо. Я не спрашивала о технических подробностях.

— Предположим, я бы ответил: не слишком хорошо. Ты бы спросила: а что случилось? И я бы ответил: меня замучил этот глюк, проскакивающий при переключении 32-битных режимов в высоком разрешении. Ну и что дальше?

— Дон, — она повернулась к нему, — ты что, сердишься из-за того, что я оказалась права? Насчет Кэти?

— Какая чепуха! — воскликнул он и тоже полуобернулся к ней.

— Если бы компьютеры делали на женской логике…

— Дон!!! — взвизгнула вдруг она, указывая пальцем вперед и вжимаясь в сиденье.

Он резко повернул в голову. Прямо им в лоб несся «лендровер».

За мгновение до этого их полоса была свободна на несколько миль вперед. Навстречу же, изрыгая сизый дизельный дым из труб на крыше, двигался тяжелый восьмиосный рефрижератор. Джип выскочил из-за него; как видно, водителю надоело плестись за грузовиком, и он, успокоенный долгим отсутствием машин слева, решился на обгон по встречной полосе. Теперь, увидев «шеви», водитель «лендровера» попытался отвернуть назад, но было поздно — справа от него уже был бок рефрижератора. Тогда он крутанул руль в другую сторону. Дон в то же самое время тоже попытался вывернуть в сторону обочины, но в бок ему ударил шедший в правом ряду «олдсмобиль», отбрасывая «шеви» обратно в левый ряд. Дон ударил по тормозам, машину занесло, разворачивая правым боком вперед, и в следующий миг в этот бок всей своей массой врезался «лендровер».

Дон Стивенс мерил шагами приемный покой. Десять шагов вперед, поворот, десять шагов назад… Каждый шаг отдавался болью в ноге, забинтованная правая кисть тоже все еще ныла, но он не обращал на это внимания. Если бы она не заставила его пристегнуться, все было бы гораздо хуже. Если бы она… и если бы он… «Если она умрет, я этого себе не прощу», — в который уже раз подумал он.

За его спиной открылась дверь, и Дон, развернувшись, бросился к врачу.

— Мистер Стивенс?

— Да! Доктор… ну?

— Ваша жена жива, --">