Эдди Бертин - Скриик

Эдди Бертин СКРИИК

Полуразбуженный Тони Баркель протянул руку, пытаясь нащупать звенящий в темноте будильник, который стоял на ночном столике, издавая адский шум.

Пальцы Тони неуклюже отыскали клавишу-выключатель. В этот момент будильник издал подозрительный звук и цапнул Тони за руку. Реакция Тони была мгновенной: он одним прыжком оказался по другую сторону и включил свет.

С безопасного расстояния он ошарашенно рассматривал все еще радостно трезвонящего будильника. Его пронзительный звук пронизывал до мозга костей. Будильник с виду был самый обыкновенный и от своих собратьев ничем не отличался, да и только Тони прекрасно помнил, что минутой раньше он укусил его за руку. Даже странно, как реально могут иногда восприниматься ночные кошмары, — подумал Тони. — До такой степени, что после пробуждения человек убежден в их реальности.

Ну что ж, сон не сон, в любом случае пора вставать. Неприятное давление внизу живота напомнило Тони, что следует сходить в туалет.

«Пора бы подзаправиться горячим кофе. Желательно погорячее, оно отлично поможет согнать остатки сна». — подумал он. С тяжелым вздохом Тони отбросил одеяло, перевернулся на живот, а затем вновь на спину та, что мог дотянуться до будильника, не вылезая из постели. И он вновь вытянул руку. Будильник раскрыл металлическую пасть, бегущую поперек циферблата от девятки до тройки, и обнажил острые как бритва стальные зубищи. Когда он ими лязгнул, Тони немного отодвинулся назад и после традиционных в таких случаях проб как протирание глаз, пощипывания и других, констатировал к своему удивлению — он никоим образом не спит и, как ему кажется, он в здравом уме.

— Ну, тогда повторим, — произнес сам себе Тони Баркель.

— Я живу один в небольшой меблированной квартире на Дварбомстраат, 27-А… время сейчас — четверть восьмого, и я должен подниматься и идти в контору.

Ему все это показалось весьма логичным и ясно сформулированным и он признал, что пока что не сошел с ума. Вот только вооруженный острыми, словно у пираньи, зубами будильник не очень гармонировал с подобной логической структурой. Тем временем упомянутый будильник по-прежнему стоял на ночном столике, а его нервирующий трезвон постепенно стихал и наконец совершенно растаял в тишине. Губы, если можно было их назвать губами, открывались и закрывались, как у выброшенной из воды рыбешки. Хотя, рыбы голоса не имеют, а это… это издавало звуки словно электропила, старательно пробивающая дорогу сквозь затвердевшую древесину.

Тони попробовал несколько раз закрыть и открыть глаза, но ничего не помогло — зубастый будильник по-прежнему стоял на месте. Поэтому Тони решил принять все как есть: как логически необъяснимое, но реально существующее нечто.

— Ч-черт возьми, — произнес он.

Повыше перекошенной металлической пасти в будильнике появилось маленькое, черное отверстие. Высунувшаяся из него тонкая металлическая спираль с молочно-белым шариком на конце направилась в Тони Он чувствовал странное, непередаваемое ощущение, как будто нечто рассматривало его.

— Ч… черт возьми, — повторил будильник, выговаривая слова с легким прононсом, после чего последовал какой-то бессмысленный набор слов:

— Ксикорт… Норсирх. Возможная классификация — проклятие, возмущение… Применение: ярость, удивление…

Ксикорт. Продолжать ли скриик над ксикорт?

Какой-то момент господствовала тишина, как будто бы это нечто ожидало ответа, ибо «ответ» вскоре «оно» получило, так как скрежетнув зубами, тот же голос повторил:

— Гхатак. Норсирх принят. Без дальнейшего скриик над ксикорт. Продолжать первоначальный скриик.

Голос был решительный и холодный, звучал приблизительно так, как скрип наждака по острому краю консервной банки. Грозная пасть не двигалась, когда мнимый будильник «говорил», звуки доносились, вероятно, изнутри его. Полной неожиданностью для Тони было то, что будильник поднялся в воздух и подплыл к нему словно детский воздушный шарик. «Будильник» ускорил полет и Тони едва успел уклониться. После чего он выскочил из постели, ступая босыми ногами по холодному полу.

— Э-гей! Ты, чертова машинка! — заорал он. Чувство возмущения переполняло Тони Баркеля. Все, что происходило до сих пор, не укладывалось у него в голове — и выглядело как какой-то странный весьма долго длящийся сон. Поэтому все накипевшее у него на душе --">