Стивен Р Кови , Дэниел Абрахам , Стивен Бакстер , Ханну Райяниеми , Аластер Рейнольдс , Элизабет Бир , Гвинет Джонс , Пол Макоули , Джон Барнс , Брюс Стерлинг , Пэт Кэдиган , Кристин Кэтрин Раш , Сандра Макдональд , Ан Овомойела - Край бесконечности (сборник)

полеты к далеким звездам еще только маячат на горизонте, а жизнь существует пока только в самых теплых уголках близ нашей звезды, а также в самых холодных и удаленных точках нашей собственной планеты. И притом что отдельные истории могут показаться вам более светлыми, а другие более мрачными, все они – признание в любви нашему дому, нашему будущему и научной фантастике. И наверняка не последнее признание.

Джонатан Стрэн,

Перт, Западная Австралия

Пэт Кэдиган Рыбеха-дуреха, подавшаяся в суши

На девятой деце своей второй ноль-весомки Рыбеха протаранила берг в Главном кольце и сломала ногу. Расщеплением кости дело не ограничилось – дуреха заработала сложный перелом! Йау! Вот делища! К счастью, мы успели обслужить почти все глазки, а это, как по мне, больше сам-дурак-работа, чем труд-работа. Шли последние децы перед ударной встречкой с Океке-Хайтауэр, и кометная лихорадка косила всех подряд.

Наблюдабельных встречек на Большом Ю не бывало без малого три сотни (грязючных) лет – Шумейкер-Кактотамкер, – но во время оно никто на встречку не глазел, потому что и рядом не летал. Теперь всякие ньюз-каналы, институты и деньгомешки со всех закоулков Солнечной отстегивали Юпитер-Операциям за вид вблизи. Все до единой бригады ЮпОпа работали не покладая конечностей – размещали камеры на камерах и резервкамеры на резервкамерах: оптические, инфракрасные, рентгеновские и всяко-прочие. Рыбеха была на седьмом небе, все болтала о том, какая это круть – увидеть событие своими глазами. Лучше бы дуреха смотрела по сторонам и не перлась куда не надо.

Я сама была в одежке и знала, что костюм Рыбехи сдюжит, но вот незадача – бесперые двуногие, когда повреждаются, склонны к головокружению. Потому я надула пузырь, вместивший нас обеих, зачехлила ей ногу, до отказа накачала дуреху веществами и вызвала «скорую». Желейка с остальной командой уже были на той стороне Большого Ю. Я сообщила им, что мы вне игры и кому-то надо доделать пару-тройку глазков в нашем радиане. Дуреха, как принято у двоеходиков, стиснула челюсти и держалась так, будто мы с ней травим конец смены. В тупик ее ставило, кажись, только О. Рыбеха просекла консенсусную ориентацию быстрее всех двоеходиков, с которыми мне доводилось впахивать, но ориентироваться на веществах – это совсем другое. Я старалась отвлекать дуреху, пересказывая всякие слухи, а когда они кончились, стала городить чушь.

И тут она вдруг сказала:

– Ну вот, Аркея, время мое пришло.

Звучало это чертовски окончательно, и я решила, что она увольняется. И сдулась, потому что наша дуреха мне нравилась. Я сказала:

– Эх, дорогуша, мы здесь-у-нас будем по тебе скучать.

А она засмеялась:

– Не-не-не, я не ухожу. Я подамся в суши.

Я похлопала ее по плечу, решив, что слышу мусор в ее системе. Рыбеха наша хоть и дуреха, но далеко не простая – она и здесь-у-нас круче многих, и всегда была особенной. В Грязюке она была умницей, выдающимся ученым и королевой красоты. Именно так – бесперая двуногая гениальная королева красоты. Либо верь, либо в дверь, как говорит Шире-Глюк.

Рыбеха провела с нами три с половиной децы и только тогда проговорилась насчет королевы красоты. Наша команда травила конец смены – она, я, Дюбонне, Шире-Глюк, Тетя Шови, Бульбуль, Наживчик, Глынис и Фред – и мы все чуть не потеряли нашу О.

– Вау, – сказал Дюбонне. – А за хмырь во всем хмыре ты выступала?

Я не поняла вопроса, но уловила, что это типа подколка. Трижды шлепнув Дюбонне, я предложила ему уважать чужую культуру.

Но Рыбеха ответила:

– Эй, все-подряд, спрашивайте сколько влезет. Это на деле такая глупость. Чего люди запариваются по такой фигище, я вообще не втыкаю. Мы должны быть прогрессивными и просвещенными, а нам по-прежнему важно, как женщина выглядит в купальнике. Прошу извинить: двуногая женщина, – добавила она, усмехнувшись. – И – нет, хмырь во всем хмыре как-то не по моей части.

– Если ты так к этому относишься, – сказала Тетя Шови, уставясь на Рыбеху серьезными глазищами и переплетя все восемь рук, – зачем тебе это было надо?

– По-другому сюда-к-нам было не выбраться, – ответила Рыбеха.

– По чесноку? – спросил Бульбуль за секунду до того, как я выпалила то же самое.

– По чесноку. У меня в загашнике ценный металл за внешний вид и аттестацию качества продукции плюс полная оплата обучения, мой выбор вуза…

Рыбеха улыбнулась, а я думала, что она ровно так должна была улыбаться, когда ее объявили --">