Виталий Забирко - Везде чужой

мне.

— …И не дошёл, — горько закончил Таксон Тей.

— В конце концов дошёл.

— Но каким! — сцепив зубы, процедил Таксон Тей.

Диславл вздохнул.

— Думаешь, я здесь чистенький да благородный?

Таксон Тей опустил голову.

— Но не убиваешь же…

— По-разному бывает, — смешался Диславл. — Будем считать, что стажировку ты прошёл.

— Ничего себе — стажировка! — взорвался Таксон Тей. — И какое же ты мне место подготовил? Своё?

— Нет. Полгода назад готовил своё. Теперь ты для него не подходишь.

— Грязный… — едко усмехнулся Таксон Тей.

— Да, грязный! — повысил голос Диславл. — И я грязный! И все Звёздные в грязи по уши! Прекрати самобичевание и воспринимай мир объективно. По той «легенде», с которой ты шёл ко мне, ты подходил на моё место. Сейчас — нет! К «легенде» ты дописал новую биографию.

Таксон Тей помолчал. Мысли в голове ворочались тяжело, с натугой. Жить не хотелось. «Так и мы умираем…» — вспомнились стихи старого Таксона.

— Ладно, уговорил, — грустно усмехнулся он.

— Вот и хорошо.

— А как быть с ним? — кивнул Таксон Тей на дверь. — Он много знает…

— Ты думаешь, в Звёздных работают одни парадасцы? Слишком мало на Парадасе таких уродов, как мы. Нет, — предупредил Диславл вопрос Таксона Тея, — Геннад ещё не наш. Но будет нашим. И это теперь твоя задача, сделать его Звёздным.

— Даже так…

— Именно так.

— Как тебя хоть зовут?

— Здесь — Диславл. — Гросс-каптейн встал. — Пойдём.

— Куда?

— Пока отдыхать. Я снял тебе квартиру.

— Нет, погоди…

Что-то вертелось в голове Таксона Тея, что-то, что он непременно должен был ещё узнать об этом мире, чтобы хаотичная мозаика наконец сложилась в целостную картину. Абсурдную и несуразную. «Театр абсурда, всплыли в памяти слова лейб-физика. — Стадное общество, ведомое…»

Он встал.

— Я бы хотел встретиться с Президентом.

Брови Диславла взлетели.

— А это тебе зачем?

— Кажется, это последнее звено, которое необходимо мне, чтобы понять их мир.

— Понять их мир? Увидев Президента? — Диславл откровенно рассмеялся. — Я вижу, психоматрица пустила в тебя глубокие корни. Вера в доброго батюшку-царя, правящего народом по справедливости. За двадцать лет работы я так и не понял их мира.

— С ним что, нельзя встретиться? — твёрдо спросил Таксон Тей. Смех Диславла не задел его.

— Да нет, — пожал плечами Диславл. — Это как раз просто. — Он глянул на часы. — Сейчас утро. Семь сорок шесть. Самое время. Он ещё не проснулся. Точнее, его ещё не разбудили. Идём.

— Куда?

Диславл сделал приглашающий жест в сторону стены. Таксон Тей посмотрел и увидел — куда. И шагнул в стену.

Они очутились в обширной комнате, одна из стен которой была полностью заставлена дисплеями. На экранах пульсировали и извивались разноцветные кривые, монотонно гудели охлаждающие компьютеры вентиляторы, изредка стрекотали принтеры, выплёвывая прямо на пол узкие полоски регистрационных лент. А посреди комнаты стояла высокая хромированная кровать, на которой, опутанный проводами с датчиками и трубками капельниц, лежал человек.

Диславл подошёл к изголовью.

— Президент Меркстейн. Девяносто восемь лет, — бесцветным менторским тоном представил он. — Хронические болезни: астма, стенокардия, порок сердца, диабет, язва желудка, остеохондроз, атеросклероз и прочая. Последние пять лет страдает прогрессирующим слабоумием, связанным с размягчением мозга. Кроме того…

— Хватит! — оборвал Таксон Тей. — А как же его ежедневные выступления по телевидению?

Диславл грустно улыбнулся. Теперь он понял, что Таксону Тею действительно нужно было увидеть Президента.

— Обыкновенная компьютерная компиляция…

Таксон Тей отошёл к огромному окну и прислонился к стеклу лбом. Последняя, совсем хилая, несуразная, но всё же имеющая право на существование версия о каком-то подобии логического устройства этого мира рухнула. Остался хаос. Действительно — театр абсурда…

«Резиденция» Президента находилась на двадцатом этаже высотного здания, стоящего на холме, и отсюда открывался вид на Столицу. Грязную, запущенную, разорённую и разворованную, обезображенную человеческой дикостью. Стыдливо затянутую дымкой промышленных выбросов. Когда-то точно так же прислонившись лбом к холодному прозрачному силициловому пластику обзорной площадки орбитальной станции, Тей заворожёно, словно в --">