Гордон Диксон - Шакалий обед

данных на него. Конечно, может быть и так, что его дела вообще нет в нашем архиве.

— Вонючие морахи, — сказал кто-то из окружающих офицеров.

Винн быстро окинул их взглядом, и снова наступило молчание.

— Да, продолжайте поиск данных, — сказал Винн. Затем вновь повернулся к Стаю.

— Ладно. Что говорили морахи, когда этот, как его там, дежурный офицер на причале отказал им вернуть пленника?

— Капитан…

Стай повернулся и отыскал глазами молодого офицера. Офицер вышел вперед.

— Капитан Джин Маккассик, маршал, — представился он.

— Это вы были на причале? — спросил Винн.

— Да, сэр.

— Что говорили морахи?

— Сказали, что это не человек, сэр, — ответил Маккассик. — Что это одно из экспериментальных созданий, сделанных из их собственных подданных, лишь похожее на человека.

— Что еще?

— Это все, маршал.

— И вы поверили им?

— Посмотрите на него, сэр.

Маккассик показал на беглеца, который к этому времени насытился и смотрел на них своими ясными, но робкими глазами.

— На нем волосы лишь там, где и должны быть у человека. Посмотрите на его лицо. И форма головы человеческая. Посмотрите на его ладони, даже…

— Да, — сказал Винн тихо.

Он разглядывал беглеца. Затем поднял глаза на офицеров.

— И ни один из вас не догадался вызвать сюда доктора для проверки?

— Сэр, — сказал Стай, — мы думали, что сначала следует доложить вам…

— Что ж, в таком случае вызовите доктора теперь. Вызовите двух!

Один из офицеров повернулся к ближайшему пульту и заговорил в интерком.

— Вы понимаете, перед чем мы находимся?

Винн обвел глазами комнату.

— Это всего лишь та штука, которая может послать переговоры посла Дорму с Морахом Чханом ко всем чертям. А сейчас все вы, исключая генерала Стая, идите. Возвращайтесь в свои кабинеты и сидите там до тех пор, пока не получите другого приказа. И держите язык за зубами.

— Маршал, — начал молодой Маккассик, — мы не отдадим его морахам, и не имеет никакого значения, что мы, сэр…

Он замолчал. Винн лишь глядел на него.

— Марш в свой кабинет, капитан, — сказал Стай грубо.

Комната опустела. Когда они остались почти один на один с беглецом, Стай молча посмотрел на Винна.

— Итак, — сказал Винн, — вы тоже удивлены, не так ли, Мак?

— Нет, сэр, — ответил Стай. — Но слухи об этом беглеце, безусловно, распространятся моментально, подобно лесному пожару. Их невозможно остановить. И если в итоге нам придется вернуть морахам человека, который испытал такое…

— Они солдаты! — сказал Винн жестко. — И должны выполнять приказы.

Он остановился перед беглецом.

— Он солдат!

— Не обязательно, маршал. Он мог быть штатским агентом…

— Для нас он солдат! — прорычал Винн.

Он гневно мерил шагами комнату во всех направлениях, но всякий раз оказывался перед беглецом.

— Где доктора, черт возьми? Мне нужно вернуться к Чхану и Дорму!

— Кстати, о после Дорму, — сказал Стай. — Если он что-либо услышит и спросит нас…

— Не говорите ему ничего. Это мои заботы. Я не уверен, что ему хватит мужества. Чем дольше этот маленький выскочка не узнает…

Его прервал звук открываемой двери.

— Маленький выскочка уже знает, — раздался сухой голос.

Посол Алан Дорму вошел в комнату. Это был стройный человек хрупкого телосложения и ниже среднего роста. Выцветшие волосы тщательно прикрывали лысину, лицо было покрыто глубокими морщинами, которые выказывали еще больший возраст, чем волосы и лоб.

— Откуда вы узнали?

На лице Винна появилась безучастная улыбка.

— Мы, дипломаты, не любим раскрывать источники своей информации, — сказал Дорму. — Что еще произошло за это время? Вы не хуже меня знаете, маршал, что неправы. Ведь это именно мои заботы, поскольку именно я должен отвечать Чхану, когда он заговорит об этом во время ланча.

— Мак, мы увидимся позже, — оказал Винн. Он продолжал улыбаться и глядеть в упор на Дорму.

— Да, маршал.

Стай повернулся к двери кабинета. Но не успел он и шага сделать, как дверь открылась и вошли два офицера: майор и подполковник.

Стай повернулся обратно.

— Прибыли доктора, сэр.

— Прекрасно. Проходите сюда, джентльмены, — сказал Винн. — Осмотрите его.

Оба офицера-медика подошли к беглецу, сидевшему в кресле. Оба сохраняли бесстрастное выражение на лице. Один взялся за изуродованное запястье, чтобы проверить пульс, другой зашел сзади --">