Станислав Семенович Гагарин - Дело о Бермудском треугольнике

Станислав Гагарин ДЕЛО О БЕРМУДСКОМ ТРЕУГОЛЬНИКЕ^.

Фантастическая повесть

Глава первая

Яхта «Палома», приписанная к кубинскому порту Матансас, обладала двумя завидными качествами: быстроходностью и простотой в управлении парусами.

Собственно говоря, она и строилась для одиночных плаваний через океан в те годы, когда человечество охватила особая страсть к рискованным поединкам с природой. В канун рождества 1958 года прибыл на «Паломе» в Гавану ее первый владелец, состоятельный спортсмен-янки. Он вышел с острова Нантакет, намереваясь спуститься до мыса Горн и рождество отпраздновать в веселой Гаване. А тут наступило 1 января 1959 года, пришла победа революции на Кубе. Янки бросил яхту у причала и вылетел в Майами самолетом. Так и стала «Палома» собственностью республики… А когда в порту Матансас образовался народный яхтклуб, «Палому» передали туда для обучения молодых кубинцев парусной науке, пусть привыкают к морю, республике нужны просоленые океаном парни.

Управлять «Паломой» было нетрудно… Именно потому капитан яхты Хуан Мигуэл де ла Гарсиа согласился взять с собой в океан не знакомых с парусным спортом людей, он полагал, что легко справится с управлением сам, да и прогноз на это июльское воскресенье 1976 года был вовсе прекрасный. К вечеру они уже вернутся в Матансас… Всего-навсего небольшая прогулка для гостей из России с возможной охотой на хорошую рыбу, если им повезет, конечно…

Пока им не везло. Все столпились вокруг незадачливого рыболова. Дубинин уже и ругался шепотом, стараясь выбирать более или менее приличные выражения из богатого арсенала «великого и могучего», ведь на борту была женщина, и принимался оправдываться, ссылаясь на уральские озера, где совсем иные приемы и рыба не столь хитра, и виновато поглядывал на Леденева, которому так жалостливо поведал в прошлый четверг о заветной мечте поудить в самом океане, и с робким вниманием выслушивал наставления Хуана Мигуэла де ла Гарсиа, прятавшего снисходительную улыбку рыбака-профессионала. Все было тщетным.

Рыба не шла.

Время близилось к полудню, и Дубинин с огорчением подумал, что ему даже не из чего приготовить уху на обед, а он так надеялся попотчевать ею спутников… Увы, рыбы на борту «Паломы» все нет и нет, если не считать той замороженной и теперь оттаявшей скумбрии, которую захватил он с собою из Гаваны на приманку.

«Потому и не ловится, — подумал Дубинин. — Кому нужна мороженая рыба в океане? Это мы к ней привыкли… Той, кого пытаюсь поймать на крючок, хватает пока живья…»

— Послушайте, Виктор Васильевич, — обратился к нему Леденев, — а что, если нам позаботиться по части обеда? Пойманную же вами рыбу мы съедим вечером…

— А вы оптимист, Юрий Алексеевич, — усмехнулась Нина Власова.

Дубинин не ответил. Капитану яхты стало жалко незадачливого рыболова. Он легонько похлопал склонившегося в неловкой позе Виктора Васильевича по спине, проговорил:

— Не надо терять надежду. С обедом можно терпеть. Рыба — тонкое дело. Сейчас ее нет. И вдруг ее много…

Хуан говорил по-русски почти без акцента. Подводила его некоторая необычность построения фраз. Но и она не сразу бросалась в глаза. Капитану надо было произнести подряд несколько предложений, и тогда особенность эта обнаруживалась.

— Мы верим в удачливость нашего соотечественника и потому согласны терпеть, — заявил Юрий Алексеевич. — Не правда ли, Нина Станиславна?

— О да, разумеется, откликнулась молодая женщина.

Океан был тих и безмятежен. Лучи высокого солнца обесцветили его поверхность, придали ей зеркальный блеск, и когда люди снимали темные очки, чтобы вытереть запотевшую под дужкой переносицу, смотреть на сверкавшую воду было трудно.

Третьего дня штормило. Ветер давно исчез, и волны улеглись. Но время от времени океан поднимало то в одном, то в другом месте. Правда, на яхте действие зыби почти не ощущалось… Уж очень велики были размеры этих валов, и с борта «Паломы» казалось, что океан изредка вздыхает, будто сожалеет о чем-то или скорбит о неведомой людям утрате.

«Палома» лежала в дрейфе. С ее кормы сбегали в воду три лесы с наживкой. Дубинин подумывал вооружить четвертый крючок и опустить его на сотню метров, но он боялся подначек товарищей, хотя, надо отдать им справедливость, они упорно не хотели замечать его неудачу.

Хуан Мигуэл де ла Гарсиа вернулся к --">