Роберт Сойер - Гатор

Роберт Сойер Гатор

Что-то пробежало в темноте, хлюпая по воде. Ладлем даже не стал смотреть. Он не сомневался, что это крыса — канализация кишела ими — и, к тому же, если он сумел привыкнуть к невероятной вони, то уж всяко привыкнет и к мерзким грызунам.

Это была семьдесят четвёртая ночь, которую он проводил, бродя по канализационным туннелям под Нью-Йорком. Он был одет в жёлтый дождевик и резиновые сапоги и имел при себе мощный фонарь с гигантской батареей размером с кирпич и ручкой сверху.

В большинстве мест потолок был лишь на пару дюймов выше его макушки; частенько ему приходилось сгибаться, чтобы пройти. Что-то постоянно капало с потолка на капюшон дождевика. Стены, время от времени освещаемые лучом его фонаря, поблёскивали от влажности или слизи. Он слышал рокот дорожного движения над головой — оно не прекращалось даже глубокой ночью. Иногда слышался скрежет металла по металлу — поезд метро за стеной канализационного туннеля входил в поворот. Также постоянно присутствовало журчание воды; здесь её глубина была всего несколько дюймов, но в других местах она неслась бурным потоком, особенно после дождя.

Ладлем шёл дальше. Продвижение всегда было медленным: каменный пол скользкий, и Ладлему не хотелось снова упасть в отвратительную жижу.

Через некоторое время он остановился и напряг слух. Крысы продолжали возиться неподалёку, а сквозь решётку в потолке тоннеля доносились звуки сирен. Но, как всегда, того, что он хотел услышать, слышно не было.

Казалось, чудовище уже никогда не вернётся.

* * *

Двустворчатые двери в приёмный покой «скорой помощи» распахнулись, и санитары торопливо вкатили каталку. Порыв ледяного воздуха, словно призрачный выдох давно умершего дракона, последовал за ними в помещение с холодной ноябрьской ночи.

Дэннис Джейкобс, дежурный хирург, поспешил к каталке. Раненный мужчина был бел, как кость — он потерял много крови и находился в глубоком шоке. Один из санитаров одёрнул простыню, открывая левую ногу раненого. Джейкобс осторожно удалил с раны покрывающую её гору марли.

Здоровенный кусок плоти — вероятно, фунтов пять — был содран у него с бедра. Если бы рана оказалась на дюйм-два правее, то разорвало бы бедренную артерию, и мужчина умер бы раньше, чем его успели бы привезти.

— Кто он? — спросил Джейкобс.

— Пол Ковальски, — сказал санитар, открывший ногу. — Работник канализации. Только-только спустился в люк, и что-то схватило его за ногу. Он полез обратно, выбрался наверх. Прохожий обнаружил его истекающим кровью на тротуаре и позвонил нам.

Джейкобс щёлкнул пальцами, подзывая медсестру.

— Третья операционная, — сказал он ей.

Лежащий на каталке Ковальски с трудом открыл глаза. Его рука поднялась и схватила Джейкобса за предплечье.

— Постоянно слышал истории, — слабым голосом сказал Ковальски. — Но никогда не верил, что они правда там живут.

— Что? — спросил Джейкобс. — Кто там живёт?

Хватка Ковальски стала сильнее. Должно быть, он испытывал нестерпимую боль.

— Га́торы, — сказал он, наконец, сквозь стиснутые зубы. — Гаторы в канализации.

* * *

Примерно в два часа ночи Ладлем решил, что на сегодня хватит, и направился тем же маршрутом туда, откуда пришёл. В тоннеле было холодно, и в луче фонаря кружился туман. Что-то, плывущее в зловонной воде, задело его за ногу. Пока что ему везло — никто его не кусал.

Спускаться сюда было безумием, и Ладлем это знал. Но он не мог сдаться. Чёрт побери, он годами просеивал песок и гравий. Так ли это отличалось от канализации?

Запах снова окутал его. Забавно, как удаётся игнорировать его часами, а потом вдруг он тебя одолевает. Он поднял левую руку, зажал пальцами ноздри и принялся дышать ртом.

Ладлем шёл дальше, направив луч фонаря на пол в нескольких футах перед собой. Когда он приблизился к стартовой точке, то поднял фонарь и осмотрел туннель впереди.

Его сердце пропустило удар.

Путь ему преграждала тёмная фигура.

* * *

Операция Пола Ковальски длилась шесть часов. Доктор Джейкобс и его команда сшила сухожилия, срастила кровеносные сосуды и прочее. Но самое интересное открытие было сделано в самом начале, когда один из ассистентов Джейкобса готовил рану к операции.

Белый, рифлёный, плавно изгибающийся конус четырёх дюймов в длину торчал из бедра Ковальски.

Зуб.