Александр Петрович Казанцев - Том 6. Пылающий остров

необыкновенное событие.

Около тысячи очевидцев сообщили Иркутской обсерватории, что по небу пронеслось сверкающее тело, оставляя за собой яркий след. В районе Подкаменной Тунгуски над тайгой вспыхнул шар много ярче солнца. Слепая девушка из фактории Ванавара на единственный в жизни миг увидела свет. Огненный столб взметнулся в безоблачное небо. Черный дым поднялся по багровому стержню и расплылся в синеве грибовидной тучей.

Раздался взрыв ни с чем не сравнимой силы. За четыреста верст в окнах лопались стекла. Повторяющиеся раскаты были слышны за тысячу верст. Близ города Канска, в восьмистах верстах от места катастрофы, машинист паровоза остановил поезд: ему показалось, что в его составе взорвался вагон.

Огненный ураган пронесся над тайгой. «Чумы, олени летали по воздуху… Ветер кончал стойбища, ворочал лес…» – рассказывали тунгусы, как в те годы называли эвенков.

На расстоянии двухсот пятидесяти верст от места взрыва ураган срывал с домов крыши, а за пятьсот верст валил заборы.

В далеких городах звенела посуда в буфетах, останавливались стенные часы.

Сейсмологические станции в Иркутске, Ташкенте, Тифлисе и в Иене (Германия) отметили сотрясение земной коры с эпицентром в районе Подкаменной Тунгуски. В Лондоне барографы отметили воздушную волну. Она обошла земной шар дважды.

В течение трех ночей не только в Западной Сибири, но и в Европе не было темноты. Сохранилась фотография городской площади, снятая в Наровчате, Пензенской губернии, местным учителем: он вышел с аппаратом в полночь на следующие сутки после тунгусской катастрофы, не подозревая о ней. В Париже, на Черном море и в Альпах стояли никогда не виданные там белые ночи.

Русский академик Полканов, тогда еще студент, но уже умевший наблюдать и точно фиксировать виденное, находясь в те ночи близ Костромы, записал в дневнике: «Небо покрыто густым слоем туч, льет дождь, и в то же время необыкновенно светло. Настолько светло, что на открытом месте можно довольно свободно прочесть мелкий шрифт газеты. Луны не должно быть, а тучи освещены каким-то желто-зеленым, иногда переходящим в розовый светом».

На высоте восьмидесяти шести километров учеными были замечены светящиеся серебристые облака.

Многие ученые решили, что в тунгусскую тайгу упал метеорит небывалой величины…

* * *

В памятное утро 30 июня 1908 года таежники-ангарцы вчетвером тянули бечеву.

Они шли по крутым лесистым холмам, которые, как ножом срезанные, обрывались к реке. С обоих берегов вплотную к воде подступала тайга, вдали подернутая фиолетовой дымкой.

Впереди шел ссыльный Баков, человек лет пятидесяти, богатырского сложения, с густой рыжей бородой. Раскатистый бас его, когда он окликал товарищей или громко хохотал, далеко был слышен по реке.

Угрюмые таежники любили его за этот смех, уважали за силу и ученость и жалели. Знали, что неладно у Михаила Ивановича с сердцем – иной раз привалится спиной к лиственнице и глотает ртом воздух.

В тайге не принято спрашивать: кто ты, откуда, за что сюда попал. С виду Баков мало чем отличался от других таежников. Его подстриженные в кружок волосы, запущенная борода, ободранная охотничья парка, изношенные ичиги, что ссыхаются на ноге, принимая ее форму, и не натирают потому мозолей, – все это мало помогло бы, скажем, президенту последнего Международного конгресса физиков мистеру Холмстеду узнать здесь, в далекой тайге, петербургского профессора Бакова. Столичные врачи ужаснулись бы, услышав, что Баков, страдающий грудной жабой, выполняет работу бурлака.

Внизу под обрывом, куда уходила бечева, виднелся шитик с высокими бортами и острым носом. Впереди полнеба закрывала огромная скала. Из-за нее выплывали плоты. На переднем около избушки плотовщика сгрудились овцы. Сам он, таежный бородач в синей рубахе без пояса, выбрался на свет и смотрел на небо, почесывая спину и потягиваясь. Зевая, он необыкновенно широко раскрыл рот и перекрестил его.

И вдруг – страшный удар. Что-то блеснуло, ослепляя…

Ангарцы, тянувшие бечеву, как шли, наклонясь вперед, так и свалились на землю. Лишь один Баков успел ухватиться за дерево и удержался на ногах.

Плотовщик упал на колени. Его огромный рот был открыт. Овцы шарахнулись к самой воде, жалобно заблеяли.

И тут – второй удар, еще страшнее. Избушку сорвало с плота, и она поплыла рядом с овцами. Вводе мелькнула синяя --">