Генри Кеннет Балмер - Пробуждение Чародея: Накануне Судного дня. Пробуждение Чародея. Планета кочующих городов

Кеннет Балмер Пробуждение Чародея: Накануне Судного дня. Пробуждение Чародея. Планета кочующих городов

Накануне Судного дня (Перевод В. Тимохина)

I

Приближалось лето, приближалось то время, когда розы окутают перлогу своим пышным цветом, а пока по стенам ее свисали лишь засохшие стебли, словно сброшенные путы уходящей зимы. Глубокий снег покрывал шесть из семи вершин Маникоро, и близился тот миг, когда бурлящий, искрящийся белой пеной поток устремится вниз, чтобы наполнить ручьи и разбудить краски погруженной в зимнюю спячку земли. Мир снова возвращался к жизни.

Эта перспектива наполняла сердце Керит тоской.

С угрюмой нерешительностью она постукивала хрустальной туфелькой по каменным плитам, где зеленый мох шарил проворными липкими щупальцами в поисках муравьев и жуков, подбиравших крошки, упавшие со стола во время завтрака. Стол был со вкусом размещен на террасе так, чтобы с восходом солнца его касался первый же луч, а глаза могли отдохнуть, наслаждаясь красотами обнесенного оградой сада. Но и эти красоты, и солнечный свет, и грядущее пробуждение жизни, и даже самозабвенная суета насекомых казались сейчас всего лишь насмешкой.

Муравьи и жуки всегда преобладали в этом бесконечном потоке живности, стремительно несшейся прямо в пасть терпеливому мху. Когда-то эти каменные плиты поливали гербицидом. Когда-то — но не теперь. Керит раздраженно отвернулась, бросив насекомых на произвол судьбы. В конце концов, они были счастливее людей ее страны — беспечно размножаясь, они не ведали причин своего конца.

Изящной, изысканно бледной и не обремененной драгоценностями ручкой она приподняла стакан с остатками молока. Длинная шея принцессы, открытая и беззащитная, вытянулась еще немного, когда она начала пить. Голубое, без пояса, платье, лишенное всяких украшений, свободно облегало фигуру. Блистательная, она была подобна первой летней розе с капельками росы на лепестках — едва распустившейся, трепетной и несмелой.

Джарфон из Тривеса одним махом отправил в рот кусок печенья, и его обрамленные густой растительностью губы сомкнулись, закрыв ряд крепких ровных зубов. Упругие желваки ритмично задвигались под грубой кожей в такт неспешным жевательным движениям.

Он отхлебнул молока и произнес:

— Госпожа моя! Наше бедственное положение тревожит меня больше, чем любого из ваших подданных. Но мы должны мужественно продолжать борьбу. Посланец…

— Мужество! — Принцесса Керит поморщилась. Ее пальцы крошили печенье для суетившихся под стулом муравьев. — Моему народу мужества не занимать. Но я не понимаю, для чего это нужно.

— Мы должны встретить нашу судьбу…

— Знаю. — Она быстро встала, и ее золотисто-рыжие волосы рассыпались, образовав вокруг головы светлую огненную паутинку. — Мужественно и с достоинством, спокойно и величественно — как эти жалкие муравьи, слепо бегущие у меня под ногами.

— О нет, моя госпожа! — Джарфон из Тривеса тоже поднялся. Приличия запрещали сидеть перед стоящей дамой — не важно, была ли эта дама владычицей Брианона или простой горожанкой. Мучения принцессы опечалили его. — Эти муравьи ничего не знают о грозящей им смерти, и они не прекращают своей работы до последнего мгновения. Мы, люди, не можем оказаться слабее их.

— Так что же с посланцем, Джарфон?

— Еще не прибыл.

Она вцепилась в спинку стула.

— Я надеялась, что на этот раз…

— Та женщина опоздала всего на десять дней. Мы --">