Вячеслав Михайлович Рыбаков , Константин Сергеевич Лопушанский - На исходе ночи

Американцы?

— Не обязательно. Могла быть ошибка компьютера, аварийный срыв… В результате — обмен ударами… Сколько их было уже последние годы, этих срывов! Не могло же так продолжаться бесконечно… Вот и допрыгались… Это моя версия. Теперь у каждого своя — все предполагают и никто ничего не знает.

— Но почему нет официального сообщения? За что вы мучаете всех?

— А что прикажешь официально сообщить? Что мир погиб из-за технической неполадки?

— Боже… Ведь мы маленькая островная страна, всего несколько иностранных баз.

— Всего! — горько усмехнулся Корнфильд. — Вполне достаточно, уверяю тебя… И потом какая разница — большая страна или малая, если погибла вся планета? Очень поучительная история, только некому будет извлечь из нее урок. Забавная ситуация… Очень забавная.

— Выпусти меня наверх, — после долгой паузы говорит Ларсен.

Корнфильд не отвечает, смотрит на собеседника, словно изучает его. Затем подсаживается к столу, берет трубку телефона:

— Соедините меня с полковником Ван дер Липпом. — Он вдруг прикрывает трубку ладонью и шепчет, наклонясь к Ларсену: — Смешно сказать, но если бы два месяца назад было принято предложение русских, ничего бы этого не было. Понимаешь? Ничего! А может… вообще началось бы разоружение. Ведь они предлагали начать. А ракеты на базах на них, на русских, были направлены.

Ларсен сидит у стены туннеля в центральном бункере. По полу струится вода. Ее мерное, однообразное журчание далеко разносится в пустом, почты полностью погруженном в темноту туннеле.

Ларсен забрасывает в рот таблетку. Подождав немного, глотает еще одну.

Неожиданно из боковой двери выходит маленькая девочка. Глядя в упор не Ларсена, прикладывает палец к губам. Ларсен замирает.

— Дождик идет наверху… Слышишь? — говорит девочка и, ступая на цыпочках, исчезает в темноте туннеля.

Ларсен у себя в комнате. Сидит на корточках перед тумбочкой, складывает в мешок свои немногочисленные вещи. Сосед с интересом наблюдает за его действиями. Толстый по-прежнему спит.

— Надолго?

— Что — надолго?

— Уходишь?

Ларсен молча застегивает молнию мешка.

— Понятно… Тебя здесь искали.

— Кто?

— Не назвался. Мордастый такой. Работал в Интерполе, кажется, по наркотикам.

— Ульф? — вскидывается Ларсен.

— Может, и Ульф… Приходил, принюхивался… По-моему, он и тут что-то расследует.

— Что?

— Пес его знает. Лишь бы что. Инерция. Ульф расследует… Военные играют, толстый — спит. Живем!

— Что Ульф сказал? — Ларсен встает.

— Что в госпиталь пойдет.

— Странно, как это мы разминулись.

— Наверно, он ходит секретными ходами. Разнюхивает. Ладно, идешь — иди.

Ларсен закрывает за собой дверь.

Ульфа Ларсен застает в госпитале. Ульф и доктор сидят у кровати, на которой, с капельницей, лежит, запрокинув голову и хрипло дыша, какой-то человек. Ларсен замирает у двери.

— Уцелел кто-нибудь из дежуривших вместе с вами? — тихо спрашивает Ульф, наклоняясь к лежащему.

— Откуда ему это знать? — еще тише говорит доктор. Ульф прерывает его жестом: тише. Лежащий молчит.

— Вы дежурили в самый момент взрыва?

— Да….

— Ваш радар вел круговое наблюдение?

Лежащий молчит.

— Ульф… — говорит доктор укоризненно.

Лежащий хрипит. Ульф вдруг встает и выходит из комнаты, сделав Ларсену знак следовать за ним…

…Теперь они в той комнате, где Ларсен и доктор беседовали утром. Несколько секунд молчания.

— Ты получил пропуск? — спрашивает Ульф.

— Да.

— Это хорошо… Попробуешь добраться до музея.

Ларсен кивает.

— Если я тоже выберусь наверх, я найду тебя… Возможно, мне понадобится твоя помощь.

— Что ты задумал?

— Тебе не надо этого знать, Ларсен.

— Но…

— Не надо — значит, не надо, — перебивает Ульф. — Если со мной что случится, я пришлю кого-нибудь…

— Ты думаешь… — осторожно начал Ларсен. — То есть я хочу сказать…

— Я

--">