Джек Холбрук Вэнс - Космическая опера. Сборник фантастических романов

как нарыв на распухшем пальце. Серые, кое–где усыпанные землей камни, превратившиеся в гладкие валуны в нестерпимой жаре Просперо, делали строение похожим на развалины. На самом деле толстые, холодные стены были прочны и неприступны. К югу простирался тусклый, закопченный город, к северу располагался космический полигон Акхабатса. За ним, насколько мог видеть глаз, тянулась голубоватая, как плесень, равнина.

Пэдди разбудил стук узловатых пальцев тюремщика Кудту по решетке.

— Вставай, землянин.

Пэдди поднялся и потер шею.

Будить человека лишь затем, чтобы повесить, это уж ни в какие ворота не лезет! Могли бы подождать до Утра, никуда бы я отсюда не делся.

— Не болтать, — прорычал тюремщик, человекоподобное существо восьми футов ростом с грубой серой кожей и голубыми глазами, похожими на шелковые подушечки для иголок, находящимися на месте щек, и сопровождении тюремщика Пэдди проследовал мимо двух рядов камер, из которых слышались то храп, иногда ворчание, то бряцание чешуи по каменному полу; иногда он чувствовал на себе пристальный взгляд чьих–то горящих глаз.

Тюремщик ввел землянина в низкую комнату с кирпичными стенами, украшенную рядом бронзовых скульптур, более или менее напоминающих человеческие существа. Как только Пэдди вступил в помещение, приглушенная беседа оборвалась, и несколько пар глаз с интересом уставились на него.

Подтолкнув Пэдди вперед, тюремщик Кудту сказал:

— Я привел языка, Лорды–Канцлеры.

Испытующе посмотрев на землянина из–под скрывавшего его лицо капюшона. Канцлер Шола произнес на торопливом шольском диалекте:

— В чем ваше преступление?

— Я не совершил никакого преступления, господин, — ответил Пэдди на языке шола. — Я невиновен. Я всего лишь искал свой корабль и в темноте натолкнулся на старый колодец, а потом…

— Он пытался украсть систему энергообеспечения космических полетов, Лорд–Канцлер, — торопливо перебил его тюремщик.

— Окончательный приговор — смерть, — крохотные глазки, как два луча, шарили по лицу Пэдди. — Когда состоится казнь?

— Завтра, господин, через повешение.

— Суд слишком поспешно вынес решение. Лорд–канцлер, — запротестовал Блэкторн. — Где же знаменитое лангтрийское правосудие?

Канцлер пожал плечами.

— Ты разговариваешь на всех языках Оси?

— Для меня говорить на них так же естественно, как дышать, господин! Я никогда не забываю их, как не забываю лица моей старушки матери.

Канцлер Шола откинулся на спинку кресла.

— Ты неплохо изъясняешься на шольском.

Канцлер Котона заговорил на гортанном котонском наречии:

— Ты меня понимаешь?

— Уверен, я единственный из землян, умеющих ценить красоту вашего изящного языка, — ответил Пэдди.

Прищелкивая языком, феразийский Орел задал тот же вопрос, что и Канцлер Котона. Блэкторн свободно ответил ему на его родном языке.

Когда подошла очередь посланников из Бадау и Лористанзии, Пэдди без труда разговаривал на их языках.

На мгновение комната погрузилась в молчание, а Пэдди воспользовался свободной минутой, чтобы выяснить, не удастся ли ему выхватить пистолет у кого–нибудь из охранников, стоявших по обе стороны от него, и расстрелять всех присутствующих. Но у охранников пистолетов не оказалось.

— Как вам удалось освоить столько языков? — спросил шолиец.

— Господин, — ответил Пэдди, — я путешествую в космическом пространстве с подросткового возраста, не говоря уже о том, что незнакомая речь звучала вокруг меня, едва я вошел в сознательный возраст. Позвольте и мне спросить, почему, собственно, вас это интересует? Может, вы хотите помиловать меня?

— Никоим образом, — ответил Канцлер Шола. — Ваше преступление чудовищно, оно подрывает основы лангтрийского могущества. И наказание будет суровым, чтобы послужить для устрашения тех, кто вздумает бунтовать.

— Ваша светлость, — запротестовал Блэкторн, — позвольте сказать вам, что вы, лангтрийцы, сами себе враги. Если бы вы позволили своим меньшим земным братьям использовать гораздо больше энергии, чем могут дать какие–то жалкие десять генераторов, тогда за украденный генератор не платили бы по миллиону марок, и он не представлял бы для нас, несчастных, такого искушения.

— Не я устанавливаю квоты, землянин. Только Сыны вправе решать подобные вопросы. Кроме того, всегда находятся негодяи, готовые угнать космический корабль или украсть --">