Станислав Лем - Цезарий Стшибиш 'Некробии'

Лем Станислав Цезарий Стшибиш 'Некробии'

Станислав Лем

Цезарий Стшибиш "Некробии"

ПРЕДИСЛОВИЕ СТАНИСЛАВА ЭСТЕЛЯ

Несколько лет назад художники ухватились за смерть, как за спасение. Вооружившись анатомическими и гистологическими атласами, они принялись выпускать кишки обнаженной натуре и рыться в печенках, вываливая на полотна замордованное уродство наших жалких потрохов, в обыденной жизни столь разумно прикрытых кожей. И что же? Концерты, с которыми по вернисажам прогастролировало гниение всех цветов радуги, не стали сенсацией. Это было бы чем-то разнузданным, если бы хоть кого-нибудь покоробило, и чем-то кошмарным, если бы хоть кто-нибудь задрожал, - и что же? Не возмутились даже старые тетушки. Мидас превращал в золото все, чего ни касался, а нынешнее искусство, отмеченное проклятием противоположного знака, одним прикосновением кисти лишает серьезности всякий предмет. Как утопающий, оно хватается буквально за все - и вместе со схваченным идет ко дну на глазах у спокойно скучающих зрителей.

За все? Стало быть, и за смерть? Почему не задело нас ее вывернутое наизнанку величие? Разве эти увеличенные иллюстрации из пособий по судебной медицине, густо замалеванные кроваво-красным, не должны были заставить нас хоть на минуту задуматься - своей чудовищностью?

Но они были слишком натужны... и потому бессильны! Сам замысел напугать взрослых оказался ребяческим, вот ничего и не получалось всерьез! Вместо memento mori нам предъявили старательно взлохмаченные трупы - тайна могил, раскопанных чересчур нарочито, обернулась склизкой клоакой. Не тронула никого эта смерть - слишком она была напоказ! Бедняги-художники, которые, забросив натуру, начали эскалацию Гран-гиньоля [здесь: театр ужасов (фр.)], сами оставили себя в дураках.

Но после такого конфуза, такого фиаско смерти - что, собственно, нового сделал Стшибиш, чтобы вернуть смерти ее значительность? И что такое его "Некробии"? Ведь это не живопись - Стшибиш не пишет красками и, кажется, в жизни не держал кисти в руках. Это не графика, потому что он не рисует; не занимается он резьбой по металлу или по дереву и не ваяет - он всего лишь фотограф. Правда, особенный: он использует рентген вместо света.

Он - анатом; своим глазом, продолженным рыльцами рентгеновских аппаратов, он прошивает тела навылет. Но обычные черно-белые медицинские снимки, конечно, оставили бы нас равнодушными. Вот почему он оживил обнаженную до костей натуру. Вот почему его скелеты ступают таким энергичным шагом - в регланах, словно в одеянии смертников, с призраками портфелей в руках. Снимки достаточно ехидные и диковинные - верно, но не более того; однако этими моментальными фото он лишь примеривался, пробовал - как бы на ощупь. Шум поднялся, только когда он отважился на нечто ужасное (хотя ничего ужасного уже не должно было быть): он просветил навылет - и показал нам таким - секс.

Это собрание работ Стшибиша открывают его "Порнограммы" - поистине комические, только комизм их довольно жесток. Свинцовые бленды своих объективов Стшибиш нацелил на самый назойливый, разнузданный, обнаглевший - групповой секс. Писали, что, дескать, он хотел осмеять порнографию, разобрав ее буквально по косточкам, и достиг своего: невинная перепутанность этих костей, друг в друга вцепившихся, сложенных в геометрические загадки, на глазах у зрителя внезапно - и грозно превращается в современный Totentanz [пляска смерти (нем.)], в нерест подпрыгивающих скелетов. Писали, что он решил оконфузить, вышутить секс и что это ему удалось.

Так ли? Да, несомненно... но в "Некробиях" можно увидеть и нечто большее. Карикатуру? Не только - в "Порнограммах" есть какая-то скрытая серьезность. Пожалуй, прежде всего потому, что Стшибиш "говорит правду" и притом одну только правду, а ведь правда, не подвергнутая "художественной деформации", считается ныне чем-то простоватым; но тут он не более чем свидетель, то есть пронизывающий, но не переиначивающий взгляд. Укрыться от этого свидетельства негде, его не отвергнешь, как выдумку, трюк, условность, игру понарошку, потому что правота на его стороне. Карикатура? Язвительность? Но ведь эти скелеты, их абстрактный рисунок - почти красивы. Стшибиш действовал со знанием дела: не столько оголил то, что есть, содрав с костей телесную оболочку, сколько освободил их - честно ища их собственный, _нам_ уже не адресованный смысл. Выстраивая их собственную геометрию, он дал им суверенность.

Эти --">