Андрэ Мэри Нортон - Мышеловка

Андрэ Нортон Мышеловка

Помните старый анекдот, про типа, который смастерил самую лучшую мышеловку, а потом едва справился с дельцами, проложившими государственное шоссе прямо к двери его дома? Я однажды наблюдал нечто подобное в жизни – на Марсе.

Сэма Леваттса гиды туристских групп деликатно – ради местного колорита – именовали «пауком пустыни». «Спившийся забулдыга» было бы более подходящим определением. Он занимался горными изысканиями и излазил вдоль и поперёк все сухие земли за пределами Террапорта. Из этих своих вылазок он приносил Звёздные Камни, Гормельскую руду и прочие безделушки, позволявшие ему сводить концы с концами и пить не просыхая. Надравшись, он грезил наяву и созерцал видения. По крайней мере, когда он, пьяный в стельку, заплетающимся языком пытался описать некую «прекрасную леди», то это было признано его очередной галлюцинацией, ибо леди в Террапорте не водятся, а в тех клоаках, кои любил удостаивать своими визитами Сэм, встречающиеся там особы женского пола прекрасными назвать никак нельзя было.

Сэм продолжал такое вот мирное существование созерцателя грёз, до тех пор, пока его не повстречал Лен Коллинз и не началась Операция Мышеловка.

Любой самый тёмный турист, садящийся в Террапорте в пёстро раскрашенный пескоход, немало наслышан о «песчаных монстрах». Те из них, которые до сих пор уцелели, являются собственностью туристских бюро. И, братцы, охраняются они так, как если бы составляли часть тайника с сокровищами Марсианской короны. (На этот тайник лет двадцать назад наткнулся Чёрный Скрэгг). А охраняют их так потому, что эти монстры, которые спокойно переносят песчаные бури и огромные перепады температур, рассыпаются в прах, стоит только коснуться их пальцем.

Нынче вы можете полюбоваться, скажем, «Человеком-пауком» или «Бронированной Жабой» с расстояния двадцати футов. И это всё. Попробуйте приблизиться ещё – схлопочете электрошок, так что тут же сядете на спину, копытами к планете Земля.

И с тех самых пор, как под чьими-то руками рассыпался в прах самый первый монстр, все музеи родной планеты установили совместную премию, которую они всё время повышали в надежде, что объявится такой парень, который сможет придумать, как сцементировать песчаных чудищ, чтобы можно было их транспортировать. Ко времени встречи Лена Коллинза и Сэма эта премия исчислялась уже астрономической цифрой.

Разумеется, все светлые головы, занятые в сфере производства клеёв, аэрозолей и пластиков, многие годы пытались расколоть этот орешек. Беда в том, что когда они выходили здесь из ракет и возвещали всему миру о потрясающих клейких свойствах очередного своего детища, их ожидало разочарование. Ибо, оказывалось, что детище не на чем испытывать. Все известные монстры были наперечёт – переписаны и персонально охраняемы под бдительной опекой Космического Десанта.

Но Лен Коллинз и в голове не держал надежды дорваться до этих сокровищ. Вместо этого он разыскал любимый притон Сэма Леваттса и его самого в нём и принялся раз за разом выставлять тому выпивку. Через полчаса Сэм решил, что нашёл себе друга по гроб жизни. После пятой дозы он излил новому приятелю свою сокровенную историю о Прекрасной Леди, которая обитает в тени двух красных скал – там, далеко отсюда, – последовало мановение ослабшей руки, указующей общее направление.

Лен тут же ощутил позыв к прекрасному и возжелал приобщиться к возвышенному идеалу. Этим вечером он привязался к Сэму прочнее, чем обитатель Луны привязывается к своим кислородным баллонам. На следующее утро они оставили Террапорт на частном пескоходе, зафрахтованном Леном.

Спустя две недели Коллинз тихонечко прокрался назад в город и заказал беспересадочный билет до Нью-Йорка. Он забурился в отель и сидел там, не высовывая носа, до самого последнего момента, когда надо было уже занимать место в ракете.

Сэм объявился в «Пламенной Птице» четырьмя ночами позже. На подбородке у него был устрашающий солнечный ожог, и он еле передвигал ноги от бессонницы. Кроме всего прочего, он был – впервые в истории Марса – холодно злобен и абсолютно трезв. И он сидел весь вечер и ничего крепче минеральной-воды-из-канала не пил. И этим напугал до умопомрачения парочку-другую родственных душ.

Какой же телевизионщик не заподозрит в такой разительной перемене возможности сделать сюжет? Я всегда раз в неделю обходил вечером все притоны в --">