Артур Чарльз Кларк , Аркадий Александрович Вайнер , Георгий Александрович Вайнер , Эдвин Чарльз Табб , Журнал «Искатель» - Искатель. 1976. Выпуск № 01

словами, понятно и четко, я никогда не смог бы. А своим — тем, с кем я годами встречался в МУРе, в райотделах или отделениях милиции, — ничего и объяснять не понадобилось бы, поскольку связаны мы пожизненно железной присягой товарищества, которое является для нас условием, профессиональной необходимостью нашей работы. Те люди, что подпали под мое определение «свои», были очень разными: хорошими и неважными, щедрыми и жадными, сговорчивыми и склочными, умными и бестолковыми. Но вместе с ними приходилось сидеть в засадах, брать вооруженных преступников, выковыривать из тайников клады жуликов, стоившие больше зарплаты милиционера за весь срок его службы, а также необходимо было годами коротать обыденную тягомотину розыска: дежурить, выезжать на происшествия, обращаться друг к другу, даже не будучи знакомыми, за тысячью важных служебных мелочей — и все это было бы невозможно без очень глубокого, порой даже не осознанного ощущения причастности к клану людей, уполномоченных всем обществом защищать его от нечестности во всех ее формах, и это товарищество стояло и стоять будет на вере в безусловную честность каждого его участника.

Поэтому было мне как-то муторно читать личное дело Позднякова, ибо вот эта самая вера в честность, да и особый характер милицейской работы освобождают нас от необходимости говорить о себе или о своих делах больше, чем этого тебе хотелось бы; хочешь — говори, не хочешь — никто тебе вопросов задавать не станет.

А сейчас от желания Позднякова поделиться со мною подробностями своей биографии ничего не зависело — Позднякова не спрашивали, а просто взяли его личное дело и дали капитану Тихонову для подробного ознакомления. И несокрушимой веры в честность Позднякова тоже больше не существовало. Я должен был полностью восстановить эту веру, которая в отвлеченных ситуациях называется красиво — честь. Или уничтожить ее в прах. Непосредственный начальник Позднякова — заместитель начальника отделения милиции по службе Виталий Чигаренков — оказался старым моим знакомым: десять лет назад, поступив на работу, мы вместе проходили учебные сборы в «милицейской академии» — так называлась тогда школа подготовки в Ивантеевке. Десять долгих лет проработали мы в одной организации, но так велик город, и такие хлопотные дела нас крутили все время, что так нам и не довелось ни разу увидеться.

И сейчас мне приятно было взглянуть на него, потому что годы словно обежали его стороной — внешне Чигаренков изменился совсем мало, разве что заматерел немного, да на плечах вместо лейтенантских поблескивали новенькие майорские погоны, и я слегка позавидовал ему — и моложавости, и служебным успехам.

Начинал он тоже сыщиком, но почему-то не удержался в розыске и перешел в службу. Кто-то из общих знакомых рассказывал мне, что с розыском у него не клеилось из-за детской доверчивости и твердого представления, что все на свете должно происходить по порядку и по правилам.

Еще в первые дни работы он стал известен благодаря нелепому происшествию, когда его обмишурил вороватый мальчишка, подозревавшийся в грабеже. Чигаренков предъявил на допросе воришке краденые часы «Победа», изъятые у его напарника. Парень сказал, что надо подумать. А поскольку крепких улик не было, отпустили его домой. На другой день он явился с паспортом на эти самые часы «Победа» и гордо заявил, что они его собственные: марка и номер сходятся. Потом уже «раскололи» мальца, и выяснилось, что, пока Чигаренков отошел к телефону на соседнем столе, этот стервец успел подменить «Победу» со своей руки на вещдок, а потом и паспорт притащил.

Работал с тех пор Чигаренков в службе, но работой своей, похоже, был недоволен. Припомнив несколько любопытных эпизодов из совместной нашей ивантеевской жизни, Чигаренков сказал грустно:

— Вашему брату сыщику хорошо — работа интересная, лихая и к тому же довольно самостоятельная…

Я удивился:

— А чем твоя не самостоятельная? Ты же начальник! Какая тебе еще самостоятельность нужна?

— Я не про то, — сказал с досадой Чигаренков. — Вся моя самостоятельность умещается на одной странице инструкции об организации постовой и патрульной службы на подведомственной территории.

— Ну и что? Я помню, у тебя там, в инструкции, записано, что ты не только можешь, но и обязан проявлять творчество, разумную инициативу и, как это — во! — «развивать подобные качества у подчиненных».

--">