К Д Вентвортс - Чужая Святыня

Вентвортс К. Д. Чужая Святыня

Красное солнце поднималось над головой в сияющем серебряном небе, чужое солнце, но вряд ли более странное, чем в дюжине других миров, в которых Тирни побывал в качестве археолога Корпуса Первого Контакта. Когда-то он гордился этой работой, верил в ее важность. Многие в бюро тогда считали старомодным и даже опасным участие священника в такого рода экспедициях, но отец Тирни гордился широтой своих взглядов, способностью принимать ценности иных культур, а также тем, что он, будучи выше традиционных догм, отнюдь не стремился всех подряд обращать в христианство. «Истина многолика, — говаривал он, — все формы ее прекрасны и ценны в глазах Господа».

Но все это было до бойни у Лирелльского Колодца.

Далей Редберд шла рядом, Тирни слышал скрип гравия у нее под ногами.

— Первым был пилот шаттла, — вдруг заговорила она, и ее голос звенел в свежем утреннем воздухе. — Он тайком пробрался туда, несмотря на запрет, — ведь мы объявили это место религиозным объектом, закрытым для посещения. Его нашли только на следующий день. Он бродил совсем голый, бормоча какую-то чушь о «Боге Света».

Они остановились у последнего поворота тропинки, откуда видны были люди, по-хозяйски расположившиеся на площади у сирского храма. Глядя на их грязные, изможденные лица, Тирни думал, что они, должно быть, никогда не моются, и не мог представить, где можно найти достаточное количество пищи, чтобы прокормить такую ораву.

— Даже после лечения, — продолжала Далей, — он все еще рассказывал о пережитом как о реальном событии. Мы не верили ему, конечно, а сиряне не поднимали вопроса о вторжении в их храм, так что через несколько дней после отлета шаттла мм забыли о происшедшем. Это был лишь маленький инцидент, ничего больше, до тех пор, пока через год этот пилот не вернулся сюда с двадцатью пилигримами, которые тоже хотели видеть…

Отец Тирни повесил на шею рекордер, чтобы сделать запись, если вдруг и у него возникнут видения, во что, впрочем, он не верил. Кругом не было ничего человеческого или напоминающего обитателей других, уже исследованных миров, не было ничего спланированного, ничего, служащего определенной цели, — только хаос, разрушение, энтропия. Теперь Тирни знал это.

— Я буду ждать здесь. — Далей слегка прикусила губу. — Только… не оставайтесь там слишком долго.

Оглянувшись, Тирни увидел, что ее высокие скулы резко обозначились под нежной кожей.

— Вы, возможно, думаете, что я ненормальная. — Далей слегка покраснела. — Но вы еще не видели…

— Я вернусь примерно через час. — Отец Тирни включил рекордер, — самое большее, через два, и тогда мы проанализируем данные.

Волна холодного, влажного ветра ударила в лицо, когда он переступил каменный барьер и начал спускаться вниз. Никто не обратил внимания на человека, приближающегося к храму. Тирни видел вокруг поглощенные собственными видениями сосредоточенные лица. Он остановился возле женщины в выцветших голубых лохмотьях, которая сжимала ручку совсем маленького полураздетого ребенка и указывала куда-то в воздух над их головами. Малыш лепетал что-то в пустоту и с мольбой протягивал кому-то свои ручонки.

Морщась от запаха мочи и немытых тел, Тирни сделал серию замеров и приблизился к седому мужчине, по виду его возраста или чуть моложе. Тот сидел на огромном, луковицеобразном выступе резьбы, уставившись в пустоту, и слезы катились по его лицу, размывая слои грязи На щеках.

— Что это? — тихо спросил отец Чирни.

— Небеса… небеса над тобой будут тверды, как… как бронза, как земля внизу, — его одинокий голос задрожал, — будут, как железо.

Тирни положил руку на костлявое плечо мужчины.

— Почему бы вам не вернуться на станцию и не поесть чего-нибудь?

Так же медленно, как цветок клонит голову вслед уходящему солнцу, человек обернулся к священнику.

— Они забудут обо мне и разорвут контракт, а я рассержусь и покину их. — Изможденное тело задрожало под руками отца Тирни. — Благослови меня… Отец… ибо… я… — глаза человека закатились, и он рухнул на землю.

Уронив рекордер, отец Тирни опустился на колени, чтобы нащупать пульс несчастного, но секундой позже человек вздрогнул и оттолкнул его.

Тирни поднялся и вдруг услышал громкий, властный голос, доносившийся из храма.

«Итак, отдавайте всякому должное…»

Послание к римлянам — священник узнал слова, хотя не мог точно --">